| Вопрос - ответ. О торговле индульгенциями |
 |
 |
|
Что значит торговля индульгенциями? Анонимный вопрос, присланный на сайт "В свете Евангелия" Вопрос об индульгенциях, ставший столь важным в XVI веке с момента обнародования 95 тезисов Мартина Лютера, положивших начало Реформации, по сей день актуален и значителен, даже если у современного католического богословия он не вызывает особого интереса.Речь идет об обрядовой практике, вновь предложенной недавно в выступлениях пап: Иоанн Павел II сделал ее одним из самых торжественных предложений Юбилея 2000 года, повторив его к Году Евхаристии 2004-2005, завершенному на Синоде епископов его преемником Бенедиктом XVI, который, в свою очередь, вновь предложил индульгенцию по случаю своей первой официальной поездки в Кёльн на Всемирный день молодежи, и затем неоднократно к ней обращался. Что касается содержания, то сегодня католическое учение об индульгенциях не отходит от пояснений, которые дал еще Тридентский Собор (1545-1563) в ответ на лютеранскую критику и во исправление явных злоупотреблений со стороны католиков того времени. Собор постановил, чтобы сокровище индульгенции предлагалось верным благочестиво, свято и целомудренно, «дабы все воистину поняли, что эти небесные сокровища Церкви раздаются не для того, чтобы извлекать из них доход, а ради благочестия» ("ut tandem caeleste hos Ecclesiae thesaurum non ad quaestum, sed ad pietatem exerceri omnes vere intelligant" Трид. Соб. Сесс. ХХI, De reform., 9). Злоупотребления в католической практике индульгенций в тот исторический период касались двух моментов: - ошибочного представления о том, что отпущение временной кары освобождает и от вины, заменяя Таинство исповеди, и - денежных сборов, связанных с индульгенциями. Церковь всегда подчеркивала различие между отпущением временной кары посредством индульгенции и предварительным и необходимым Таинством исповеди. В 1450 году, на Магдебургском Соборе, Папский легат кардинал Николай Кузанский явственно осудил тех, кто проповедовал, что индульгенция освобождает верных от исповеди. Что касается другого злоупотребления, то есть денежных сборов, оно было связано со стяжательством князей, монархов, епископов и пап, которые притязали на право взимать значительную долю из сумм, собранных комиссарами (quaestores), уполномоченными объявлять об индульгенциях и собирать подаяния, учитывая, что они собирались на их территории. Священник призывал верных приобретать индульгенцию, quaestor взыскивал деньги, притязая порой на чрезмерные пожертвования даже от тех, кто был освобожден от них, и подчас излагал ложные нормы. Всему этому воспротивился не только Мартин Лютер, но и многие святые и уважаемые люди в Католической Церкви. Тридентский собор, дабы положить конец подобным излишествам, запретил сбор пожертвований и quaestores индульгенций. Оглашение последних было передано епископу, а два члена Капитула, уполномоченные им принимать добровольные пожертвования верных, не могли ничего взимать для себя. Обращаясь, пусть даже коротко, к тем временам, когда процветали незаконная торговля и злоупотребления, обусловленные ошибочным использованием индульгенций, мы не должны забывать о том, что из индульгенционных приношений получали помощь и поддержку такие больницы, приюты, школы, убежища для паломников; благодаря этим сборам были построены плотины, мосты и дороги. В период с XVI века до наших дней Папы упорядочили практику предоставление индульгенций, установив их количество и подлинность. Последняя реформа была проведена Павлом VI, обнародовавшим в 1967 году Буллу Indulgentiarum doctrina, за которой на следующий год последовало Enchiridion Indulgentiarum или Руководство по индульгенциям, подтверждавшееся и обновлявшееся вплоть до последнего издания 1999 года. Папский документ упростил практику индульгенции, упразднив для частичных индульгенций временное определение, подтвердив «богоявленное» католическое учение о каре за грехи, которому можно прибегнуть к помощи общения святых ("сокровищу Церкви"). Наставления Павла VI вошли в Кодекс Канонического Права, одобренный Иоанном Павлом II в 1983 году, в каноны 992-997. После эпохи злоупотреблений индульгенциями, в папских документах вновь появляется главный аспект покаяния и обращения верного. Сегодня Католическая Церковь уточняет, что автоматически, без истинного обращения, искреннего отрешения от греха и раскаяния в совершенных и исповеданных грехах невозможно получить индульгенцию. «Даруемое Богом прощение влечет за собой действительное изменение жизни, постепенное устранение внутреннего зла, обновление собственного существования» (Иоанн Павел II, Incarnationis mysterium, 1998). Полная индульгенция «требует полного отречения от всякой расположенности к греху, даже к не смертному: следовательно, это побуждение с еще большим усердием избегать греха. Кроме того, она требует плодотворно приступать к Покаянию и Пресвятой Евхаристии» (Луиджи Де Магистрис, "Дар индульгенции", "L'Osservatore Romano", 24 февраля 1999). Современное католическое богословие сделало некоторые оговорки о значимости индульгенции, по крайней мере, в тех формах, которые она приобрела в истории почитания верных. Теологи склонны толковать индульгенцию как участие всей церковной общины в пути спасения через молитву и общинное взывание к Богу, и через исполнение дел, подсказанных Евангелием, учением Христа и Его притчами, особенно теми, которые касаются отношения к каждому отдельному человеку, как к твари Божьей и сыну единого Отца (смотри, например, Лк 18,10-14, о фарисее и мытаре). Таким образом расширяется само понятие «общения святых», рассматриваемое не столько как внешнее применение чужих заслуг к греховному состоянию верных, а скорее как реализация Павловского образа Церкви как «Тела Христа», что утверждается в Еф 4,15-16: «истинною любовью все возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви» (см. также 1Кор 12,12-31). Важный этап в размышлениях на эту тему имел место по случаю принятия «Совместной Декларации о доктрине оправдания», подписанной в Аугсбурге 31 октября 1999 года Международной лютеранской Федерацией и Папским советом по содействию христианскому единству, в которой были собраны плоды трехлетнего диалога между католиками и лютеранами. Тема оправдания гораздо важнее и фундаментальней вопроса об индульгенциях как таковых. Декларация напоминает о библейском аспекте оправдания грешников, как например в п. 12 «Оправданные живут верой, которая проистекает от слова Христа (Рим 10,17) и действует в любви (Галл 5,6), которая есть плод Духа (Гал 5,22). Но поскольку верующие продолжают испытывать искушение внешних и внутренних сил и вожделений (Рим 8,35-39; Гал 5,16-21) и впадают в грех (1Ин 1,8.10), они должны все больше внимать обетованиям Божьим, исповедоваться в своих грехах (1 Ин 1,9), причащаться Тела и Крови Христовых и жить по воле Бога и праведно. Поэтому Апостол говорит оправданным: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение. Потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» Фил 2,12 с). Но благая весть остается: «Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе» (Рим 8,1) и в которых Христос живет (Гал 2,20). Праведностью Христа всем людям будет «оправдание к жизни» (Рим 5,18)». После упоминания общего убеждения, что «спасение человека целиком зависит от спасительной благодати Божьей» (п. 19), уточняется, что католическая концепция «добрых дел», «способствующих росту в благодати» их «характером заслуги» намерена «подчеркнуть ответственность человека за свои поступки, не оспаривая тем самым природу дара добрых дел и тем более не отрицая того, что само оправдание остается незаслуженным даром благодати» (п. 38). Кроме того, утверждается, что «и у лютеран встречается понятие сохранения благодати и роста в благодати и в вере….рассматривая добрые дела христианина как «плоды» и «знаки» оправдания, а не его собственные «заслуги», таким же образом, согласно Новому Завету, вечную жизнь как незаслуженное «вознаграждение» в смысле исполнения обетования Бога верующим» (п.39). Декларация завершается утверждением, что терминологические и герменевтические различия всей этой тематики, в случае их корректного понимания, позволяют выйти из замкнутого круга взаимных обвинений XVI века, и открывают пространство для более плодотворного диалога и более глубокого взаимного восприятия богословских и духовных традиций. Вероятно, вопрос об индульгенциях не станет использоваться в качестве основы для дальнейшего сближения, но в не всякого сомнения концептуальная система, которая его поддерживает в католической сфере, может быть переосмыслена вместе с большей легкостью. Священник Стефано Каприо |
Живое слово
Почему я люблю Россию...
В июне 1989 года, когда я работал в семинарии в Вероне, я посмотрел телепередачу из Москвы, в которой показывали, как президент Горбачев и его жена Раиса принимали кардинала Агостино Казароли, великого строителя "Восточной политики Ватикана". Встреча проходила в Большом театре в столице.
Наш диктор-итальянец обратил особое внимание на те почести, с которыми был встречен кардинал Святой Католической Церкви. Я был удивлен. В СССР началась Перестройка - это было волшебное слово, которое никто из профессоров Веронской семинарии не смог мне истолковать. И из глубины сердца пришло решение - отправиться в Россию, чтобы собственными глазами увидеть что же такое Перестройка. Когда окончились экзамены в семинарии, 2 июля 1989 года я вылетел в Москву, чтобы провести там летние каникулы.
Наш диктор-итальянец обратил особое внимание на те почести, с которыми был встречен кардинал Святой Католической Церкви. Я был удивлен. В СССР началась Перестройка - это было волшебное слово, которое никто из профессоров Веронской семинарии не смог мне истолковать. И из глубины сердца пришло решение - отправиться в Россию, чтобы собственными глазами увидеть что же такое Перестройка. Когда окончились экзамены в семинарии, 2 июля 1989 года я вылетел в Москву, чтобы провести там летние каникулы.
