Индульгенция

Опубликовано:  А.Д. Щеглов  Индульгенция  //  Словарь средневековой культуры. М., 2003, с. 187-189

ИНДУЛЬГЕНЦИЯ (лат. indulgentia, «милость», «прощение»), в римско-католической церкви — частичное или полное освобождение (разрешение) церковью верующего от наказания за грехи, и на этом основании — от соответствующего искупительного действия, покаяния, налагаемого на грешника священником. Основанием для индульгенции в средние века были совершение верующим какого-либо деяния (например, паломничества к святым местам) или приравненная к нему уплата определенной денежной суммы в пользу церкви.

    В раннее средневековье, период перехода от публичного покаяния к частному (VI-Х вв.) формируются предпосылки будущей практики индульгенции. Систематизация исповедально-покаянного цикла, а также попытки, в условиях учащения исповеди, сократить чрезмерно длинные и тяжелые покаянные циклы,вели на практике к коммутации покаяния.Различные виды покаяния становятся, таким образом, взаимозаменяемыми, что в свою очередь вело к определенному изменению отношения к покаянию как таковому. Другой предпосылкой возникновения индульгенции было то, что в процессе покаяния грешника важная роль отводилась заступничеству (посредничеству)церкви. В результате развития и взаимодействия этих элементов церковной практики и появляются первые индульгенции (впервые — в XI в. во Франции). В них церковь (папы, епископы) официально, юридическим актом, заверяла верующих в своем заступничестве и на этом основании прощала часть или все покаяние отдельному лицу. В отношении этих, «ранних», индульгенций считалось, что они действенны благодаря особой заступнической молитве за прегрешившего. Эффект индульгенции, таким образом,был, как предполагалось, равносилен результату того или иного покаяния, как если бы оно имело место. Вместе с тем переход к практике индульгенций был медленным, и в течение долгого времени они рассматривались зачастую какуступка несовершенству людей, не способных на трудную искупительную работу. Историческим поворотным пунктом в развитии практики индульгенций было начало крестовых походов, всем участникам которых даровалось полное отпущение грехов — т.н. indulgentia plenaria.

      С развитием практики дарования индульгенции значительную эволюцию претерпело отношение к ним теологов. Если ранние схоласты (Абеляр, Петр из Пуатье) подвергали практику индульгенций критике, то уже в кон. XII в. появляется ряд авторов, выступивших в ее пользу; однако детальной богословской базы практики индульгенций ими разработано не было. Новая фаза богословского обоснования индульгенций связана сразвитием учения о «сокровищнице церкви».Согласно этому учению, «сверхдолжные» заслуги Христа, Богоматери и святых составляют некий запас, из которого могут черпать остальные христиане. Распоряжается этим запасом папа римский. Учение о «сокровищнице церкви» изменило богословское восприятие природы индульгенций: они приобрели силу юридического акта, посредством которого папа распоряжался «сокровищницей». Теория эта получила развитие в трудах выдающихся теологов XIII в. — Альберта Великого, Бонавентуры и, в особенности, Фомы Аквинского. В ХШ-ХIV вв. индульгенций постепенно переходят в исключительное ведение папства; этот процесс завершился в 1343 г. принятием теории «сокровищницы церкви» в качестве официальной церковной доктрины католицизма
 

      В позднее средневековье количество индульгенций растет; при этом объем предписываемой искупительной работы (некоторое количество которой по-прежнему остается обязательным условием индульгенций) в целом уменьшается: так, в этом качестве могло предписываться посещение храма, прочтение нескольких молитв и т.д.
 

      По теории Фомы Аквинского, «снявшего» в своем учении об индульгенций исключительно важные вопросы об эквивалентности эффекта индульгенций стремлению достигнуть искупления количеству труда покаяния и его результату и т.д., индульгенции действуют только потому, что церковь обладает «избыточными» заслугами и может ими распоряжаться; нет прощениягреха как такового, но святость одних превышает греховность других, что делает возможной индульгенцию. Авторитетные сторонники индульгенций приводили в их пользу следующий довод: индульгенций значительно облегчают спасение грешников,ибо те из них, кто стремится к искуплению,не в силах его достигнуть, поскольку самаприрода толкает людей на новые прегрешения. Нередко утверждалось также, как, например, в «Откровениях» св. Бригитты Шведской, что индульгенций неизмеримо более значимы для спасения человека, нежели личная праведность и духовные подвиги.
 

        В позднее средневековье система индульгенций усложняется. В сер. XV в. появляются индульгенции для усопших. Тогда же распространяются т.н. «масляные грамоты» — разрешения, за особую плату, употреблять в пищу яйца и молочные продукты в постные дни. Все большее хождение получает практика дарования особых индульгенций монашеским орденам - францисканцам, доминиканцам, кармелитам. Появляются легенды о чудесном даровании индульгенций по божественному велению; согласно одной из подобных легенд, такое повеление получил однажды Франциск Ассизский от Христа и Девы Марии.
 

        Известную деформацию претерпело на протяжении средневековья и представление о том, от чего освобождают индульгенции. Еще в XI в., ввиду недостаточной теоретической разработанности вопроса об отпущении грехов, происходит смешение понятий избавления отнаказания (poena) и от самой вины (culpa), т. е. от греха. По логике вещей избавление от самих грехов должно происходить в результате таинства исповеди. В ХП-ХIII вв. в текстах индульгенций появляются четкие оговорки, чтоиндульгенции даруются «сердечно покаявшимся и устно исповедовавшимся». Однако приблизительно с сер. XIII в. как в работах ученых богословов, так и в сознании людей утверждается представление, что индульгенции (по крайней мере в определенных случаях) могут избавлять «от вины и наказания» (a culpa et poena), т.е. прощать и сам грех. В массовом сознании это представление распространялось на все индульгенции, чему немало способствовали как злоупотреблявшие своей должностью специальные священники - распространители индульгенций (т.н. квестарии), так и нередко сами папы, стремившиеся, в поисках доходов, удовлетворить спрос на «легкое» прощение грехов.

            Практика дарования индульгенции «a culpa et poena» (а в более широком смысле - тогдашняя практика индульгенций вообще) вызывала критику независимых умов средневековья (Уиклифа, Гуса) и в целом была предметом напряженных дискуссий внутри католической церкви. На протяжении средневековья учение об индульгенции так или иначе отвергалось последователями различных, в том числе откровенно еретических учений - катарами, вальденсами, лоллардами, фратичелли и др. В широких слоях населения, а нередко и со стороны официальной церкви, вызывали осуждение такие злоупотребления квестариев, как продажа фальшивых индульгенций, а также фальшивых реликвий, сопровождаемая подчас запугиванием, угрозами отлучения от церкви и осуждения на вечные муки. В XV в., в преддверии Реформации, многие вопросы, связанные с практикой индульгенций, становятся предметом широкого обсуждения среди образованного духовенства. Вопрос об индульгенциях был одним из ключевых в критике католической церкви европейскими гуманистами и реформаторами. На Тридентском соборе в 1563 г. католическое духовенство осудило практику использования индульгенций как средства пополнения казны, при этом, однако, практика индульгенций была утверждена; учение об индульгенциях. получило на соборе развернутое изложение. В дальнейшем роль индульгенций в католической церковной практике снижается. В римско-католической церкви практика индульгенций существует и поныне, однако в исправленном и очищенном от известных меркантилистских соображений виде и без придания им того исключительно важного значения, которое было характерно для высокого и позднего средневековья.