На следующих страницах:
С. Толстая. Обман // Славянские древности

А. Игнатенко. Обман в контексте исламской культуры

А.Е. Махов

Дьявол обманывает человека - человек обманывает дьявола

Махов А.Е. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой

христианской  демонологии. Опыт словаря. - М.: Intrada, 2006, с. 278-284.

(публикуется с разрешения автора и издательства Intrada)

         В силу того, что дьявол — первый лжец и отец лжи, «доктор лжи, поскольку ложь была изобретена им самим» (Вейер, Об обманах, гл. 3, § 4), отношения с ним неминуемо содержат элементы обмана, если не полностью облекаются в его форму.
 

          В средневековой демонологии отношения, основанные на силе, между дьяволом, человеком и Богом невозможны. С одной стороны, дьявол после победы над ним Христа утратил свое право на человека и потому не может действовать силой: он «может обманывать людей, но не может больше подчинять их силой» (Исидор Пелусийский. Послание СLIV: Анатолию Диакону. Соl. 1239). Вот почему в средневековых легендах так редки случаи непосредственно материального, грубого воздействия дьявола на человека: демоны действуют тут искушением и обманом; позднее же дьявол — тонкий и бесплотный искуситель — все более «воплощается », обретая черты грубого и кровавого палача.
 

        С другой стороны, и человек, и Бог могут победить дьявола лишь «справедливостью», но никак не силой: человек — потому что не может применить к дьяволу силу, Бог — потому что не хочет. Победа силой для средневекового сознания — не победа; побеждает лишь тот, кто заставляет работать на себя принцип справедливости. Как ни страннo, но достичь этого можно, помимо прочего, и обманом: и Бог, и человек обманывают дьявола, одерживая тем самым над ним справедливую победу.
 

ДЬЯВОЛ ОБМАНЫВАЕТ ЧЕЛОВЕКА

       Итак, обман — основной модус отношений дьявола, человека и Бога. Истории о дьявольских искушениях полны примеров обмана человека демонами; дьявол — лжец, создающий бесчисленные иллюзии, совращающие людей с пути спасения. Пожалуй, главная тонкость обманов дьявола состоит в его способности к самоотрицанию, в умении легко переходить (внешне, разумеется) на сторону своих оппонентов. Демонологи всегда это осознавали, и знаменитый афоризм Шарля Бодлера: «Самая великая уловка дьявола — в том, чтобы заставить нас поверить, что он не существует», — имеет свою историю в демонологии. «Демон притворяется, что он пойман, — чтобы поймать тебя; что он побежден — чтобы победить тебя; что он подчинился твоей власти — чтобы подчинить тебя своей; что он тобою заточен — чтобы тебя в конце концов заточить. Он изображает, что ты его повязал, чтобы потом тебя, связанного веревками грешников, вести в ад» (Альфонсо да Кастро. О справедливом наказании еретиков. Lib. I).
 

279
         Если Средневековье полагало, что с позиций неколебимой веры вся деятельность дьявола — не более чем морок, то в середине XV в. возникло ужасное подозрение, что мысль об иллюзорности деяний дьявола мог внушить сам дьявол, точно так же, как внушал он некоторым ведьмам мысль об иллюзорности ада и адских мук. Так, Никола Жакье в «Биче еретиков-чародеев» (1458) не просто утверждает реальность полетов ведьм и прочих деяний демономанов, но и причисляет все сомнения в их реальности к делу рук дьявола.
 

280

                              БОГ ОБМАНЫВАЕТ ДЬЯВОЛА

        Обманщика-дьявола можно и нужно обманывать, и пример тому дает сам Бог, который поступает «с лукавым —по лукавству его »(Пс. 17:27). Строка из 104 (в другой нумерации — 103) псалма, читаемая в латинской версии: «Дракон, которого ты сотворил, чтобы играть с ним (обманывать его — ad illudendum ei)», воспринималась как пророчество о вечной участи дьявола: быть обманутым, разыгранным человеком и высшими силами. Он обманут и ангелами, и праведными мужами, пишет кассиодор, так что «когда слышишь "дракон", не бойся его свирепства; он создан так, что по благодеянию Господа его даже некоторые люди могут обманывать » (Объяснение псалмов. На псалм 103. Соl 738).
 

      Вся история Боговоплощения и искупительного подвига Христа представлялась чередой удачных обманов. «От князя мира сего скрыта была девственность Марии: скрыта благодаря Иосифу, скрыта благодаря их супружеству; скрыта, поскольку дьявол думал, что Мария имела мужа. Если бы она не имела супруга и, как думал дьявол, мужа, то Христа нельзя было бы скрыть от князя мира сего. Дьявол тут же бы заподозрил: как она, если не спала с мужем, вдруг забеременела? Значит, он зачат от Бога, значит, его природа выше человеческой» (Ориген. Гомилия VI на Евангелие от Луки. Соl. 1815).
 

       Убеждение в том, что Христос мог обманывать своих врагов, демонстрирует Якоб Ворагинский в следующем рассуждении о младенцах, убитых по приказанию Ирода: Ирод приказал убить в Вифлееме всех младенцев двухлетнего возраста, поскольку прошло более года с тех пор, как три короля сообщили ему новость о рождении царя-Иисуса. Но зачем он приказал убить и новорожденных младенцев? Ирод боялся, что Христос, «которому служили звезды», может сделать себя моложе, чем он есть на самом деле (Золотая легенда: История невинных).

          Далее, Христос обманывает дьявола при искушениях в пустыне, успешно скрывая от него свою природу. Демонстрация Христом голода, по мнению святых отцов, — обманный.маневр, который Афанасий Великий сравнивает с военной хитростью:
 

          «Тот, кто видит, что его неприятель в страхе убегает, притворяется слабым, чтобы вовлечь неприятеля в бой: бегущий, клюнув на притворную слабость, уверенно переходит в наступление, а могучий атлет, который завлек неприятеля притворной слабостью, тут и побеждает его своей силой. Так и Господь, завлекши [дьявола] человеческой слабостью, в борьбе против врага укрепил человеческие силы своей [Божественной] мощью» (Афанасий Великий. О страстях и кресте Господа. 14. Соl. 211).

          Дьявол до последнего момента не понимает, кого он преследует и подвергает мученической смерти. Некоторое затруднение для подобной трактовки составлял эпизод с бесами, которые (устами одержимых) кричат Иисусу: «что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас» (Мф. 8:29). Приходилось признать, что по крайней эти бесы каким-то образом распознали в Иисусе Богочеловека. Богословы на этот счет давали неловкие объяснения, которые едва ли можно считать удачными. Так, Ориген пишет, что «демон, в котором меньше зла, узнал Спасителя; тому же, кто всех превзошел в злодеяниях, не дано узнать Сына Божьего» (Ориген. Гомилия VI на евангелие от Луки. Col. 1815). Ссылались также на слова Христа: «кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Лк. 10:22).
 

281
           Весьма логично и последовательно историю Божественного обмана изла-
гает Исидор Севильский, удачно обходя все затруднения: «Хотя дьявол не знал порядка (ordo) нашего освобождения, он тем не менее знал, что для спасения людей пришел Христос. Однако дьявол не знал, что Христос выкупит нас своей смертью, а потому и убил его Ибо если бы дьявол знал, что Христос выкупит нас смертью, он его никогда бы не убил.
 

         О том, что дьявол знал о приходе Христа для спасения человеческого рода, свидетельствует Евангелие: "что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий?" и т. д.
 

        Христос не совершал греха, заслуживающего наказания; таким образом, он принял наказание за наши грехи и незаслуженным наказанием уничтожил нашу заслуженную вину. Дьявол держал виновных, но лишился их, потому что убил безгрешного. Так он лишился тех, кого держал как бы по праву, ибо не по праву убил нашего Искупителя.
 

         Обманут дьявол смертью Господа, как птичка; далее следует уже знакомая нам аллегория с приманкой и ловушкой: человеческая смертная плоть Христа — приманка, его Божественность — ловушка, в которую попадает птичка-дьявол (Исидор Севильский. Сентенции. Lib. I, сар. XIV. 10-13. Соl 567-568).
 

       С особой наивной ясностью мотив неведения чертей выражен в литургической драме средневековья. Так, в «Мистерии о Страстях » А. Гребана (10 455) один из демонов, Берих, комически вопрошает: «Что за чертов человек этот Иисус? ». В некоторых драмах (в частности, у Гребана) дьявол вдруг прозревает в самый момент судилища у Пилата, и, осознавая, что после смерти Христа ему, черту, не будет пощады, пытается остановить ход событий, им же самим, при попущении Бога, запущенных: он является к жене Пилата Прокуле во сне и объявляет, что ее мужа ждут ужасные последствия, если он предаст смерти невинного человека, — однако Каиафа убеждает Пилата, что этот сон вызвал сам Христос посредством магии.
 

         Эти построения кажутся на первый взгляд наивными и имеющими к тому же гностический оттенок: ведь в гностических системах нередко «искупитель приходит в мир незаметно для его властителей» и принимает, чтобы осуществить свой обман, телесный облик (Йонас. 5.151). В гностических текстах появляется и мотив западни с приманкой, о котором мы уже говорили в ряде статей (см. Левиафан, Мышеловка). В одном из цитируемых Хансом Йонасом псалмов из манихейской псалтыри говорится следующее: «Пастух, который видит, что приближается лев, готовый погубить его стадо, берет одного агнца и кладет его как приманку (ловушку), чтобы поймать на него льва »; с этим агнцем сравнивается Сын, посылаемый Отцом для спасения мира (йонас. 5. 262).
 

282

          Поверхностное сходство здесь и в самом деле есть, однако мотивация обмана в христианской системе совсем иная. Христос «прячет» свою божественность и идет на «благочестивый обман» (pia fraus — выражение Амвросия Медиоланского) не потому, что дьявол для него опасен и могущественен (как опасны и сильны гностические «архонты», правящие миром), но потому, что для спасения человека он должен победить справедливостью, а не силой. Справедливость состоит в том, чтобы уничтожить право дьявола на человека, полученное обманом Евы и Адама. Однако уничтожить это право просто силой, «волевым решением» Бога нельзя. Дьявол получил это право, ввергнув человека в первородный грех; губя после этого людей, дьявол всех их губил по праву, ибо все они в той или иной мере были причастны к этому первородному греху (не говоря уже о том, что, поддаваясь дьяволу, они и сами «усугубляли » этот грех).
 

        Дьявол по-своему «прав», ибо губит он грешных людей, людей причастных
греху. Забрать у него право на человека можно лишь одним способом: заставив его погубить совершенно невинного, чуждого греху человека (каковым и является Христос). Убив невинного, дьявол тем самым лишится прав на человеческий род. Однако заставить его убить невинного Богочеловека можно лишь при том условии, что его Божественная ипостась будет от дьявола скрыта. Для этого и нужна описанная выше «ловушка ».
 

         Так или примерно так рассуждали средневековые богословы. На эти умозаключения их подвигал неумолимый принцип симметрии. Обманом грех вошел в мир — обманом он должен из него и выйти. Дьявол обманул человека — Христос теперь должен обмануть дьявола. Справедливость и обман были неразделимы.
 

         В поэме Ленгленда «Видение Петра-Пахаря» Христос является в ад за душами праведников со следующим аргументом: уже Ветхий Завет учит, что «обманщика нужно обманывать», а дьявол ведь обманул Еву в Эдеме.

                             ЧЕЛОВЕК ОБМАНЫВАЕТ ДЬЯВОЛА
 

         Таким образом, если дьявол — первый лжец, то Христос — первый обманщик дьявола; разумеется, всячески рекомендовалось подражать в этом Христу. Следуя Божественному примеру, человек тоже должен обманывать во всем дьявола. Это можно сделать, потому что человек закрыт для дьявола: в отличии от Бога, дьявол не может проникнуть в глубину человеческого сердца и мыслей (см. Знание и незнание).
 

         Нет ничего предосудительного в том, чтобы нарушить договор с дьяволом, для чего существует множество уловок, описанных в демонологических легендах; к тому же дьявол не знает, «как ему присягают: устами или устами и сердцем», поэтому дьявол иногда сначала принимает у посвящаемого предварительный обет, и лишь потом — после испытания — клятву (Шпренгер, Инститорис, 177-178). В «Житии св. Василия Великого» дьявол негодует на неверность христиан: «Вы, христиане, ловки на увертки, когда у вас есть нужда во мне, вы ко мне являетесь; когда же вас начинают преследовать, отрекаетесь от меня и подступаете к вашему Христу, и он, как добрый и милостивый, вас принимает»(Сар. VIII. Соl. 302-303).

283
         Средневековые легенды описывают множество способов обманного разрывания договора с дьяволом. Королева франкского королевства Австразия Брюнго (VII в.) подписала с Сатаной договор, по которому он должен был построить дорогу за одну ночь, до того, как пропоет петух. Однако королева заставила петуха пропеть в тот самый момент, когда дьявол нес последний камень на предназначенное ему место. В результате договор был разорван (Коллен де Планси, 121).
 

         Мастер Герард, легендарный строитель незавершенного Кельнского собора, получил от дьявола план постройки в обмен на соответствующий договор; но Герард, схватив одной рукой протянутый дьяволом план, другой рукой предъявил нечистому мощи Святой Урсулы, которые и обратили его в бегство, — однако дьявол, отпрянув от мощей, вырвал из плана самый ценный кусок, поэтому собор и остался неоконченным (Коллен де Планси, 301).
 

       Некий Джек и дьявол строили мост близ Кентмаута; все, что они строили ночью, днем рушилось, однако дьявол наконец все же завершил мост при том условии, что получит душу первого существа, которое перейдет мост; Джек бросил через мост кость, — и его перебежала собака (Расселл, Люцифер, 74). Во французском варианте этой легенды — о мосте Сен-Клу в Париже — мост первой переходит черная кошка (Живри, 150). Дьявол построил сапожнику дом, польстившись на обещание, что сапожник отдаст ему душу, как только догорит зажженная свеча; сапожник задувает свечу, не дав ей догореть, и дьявол остается ни с чем (Расселл, Люцифер, 74).
 

         Нострадамус подписал договор с дьяволом, согласно которому он долже после смерти принадлежать дьяволу и в том случае, если его похоронят в церкви, и в том, если он будет погребен вне ее. Предусмотрительность дьявола, настоявшего на этой оговорке, оказалась для него ловушкой: хитрый пророк распорядился в завещании, чтобы его гроб замуровали в стене ризницы. Получилось, что Нострадамус не был похоронен ни в церкви, ни вне ее, — и договор, естественно, был расторгнут (колленде планси, 494).
 

         Раввин Иошуа Бен-Леви, умирая, просит дьявола показать ему хотя бы вход в рай, — дьявол соглашается, но раввин, завидев райские врата, устремляется к ним, входит в рай и клянется «именем Бога живого», что никогда отсюда не выйдет. Богу ничего не остается, как согласиться с ним. Так раввин «обманывает» одновременно и дьявола, и Бога (Коллен де Планси, 379).
 

         Новаторскую, хотя и вполне самоубийственную позицию занял в этом вопросе Иоганн Фауст, который (по свидетельству тюрингской и эрфуртской хроники 3. Хогеля; народная книга дает такую же версию — Фауст, 109) сознательно отказался разорвать договор с дьяволом, не желая его обманывать: «Клятва моя связала меня накрепко: ведь я по дерзости своей презрел Бога, вероломно отступился от него, уповая более на дьявола, нежели на него. Потому не могу я теперь вернуться к нему, ни утешиться его милостью, которую я столь легкомысленно презрел. К тому же нечестно и непохвально было бы нарушить договор, который я собственноручно скрепил своей кровью. Ведь дьявол-то честно сдержал все, что он мне посулил»(свидетельства о Фаусте,32).

284

                                        ПОПУЩЕНИЕ И ОБМАН

          Проблема Божественного попущения злу (т. е. вопрос о том, почему Бог позволяет дьяволу его деятельность), представлявшая немалую трудность для богословия, весьма успешно, — без впадения в ересь и без построения «теодицей» — решалась остроумными протестантскими богословами в рамках идеи обмана. Как пример такого решения можно привести рассуждения прямых последователей Лютера, И. хокера оснабурга и Г. гамельманна, которые, считают, что Бог позволяет дьяволу творить чудеса, «дабы святость человека не измерялась чудесами и дабы люди после откровения Христа и его Евангелия не совратились ложными знамениями» (Дьявол как таковой, гл. 30). Итак, дьявол, обольщаясь божественным попущением и творя чудеса, попадает в ловушку, поскольку к моменту появления Антихриста люди перестанут верить чудесам и знамения Антихриста не будут иметь силы; оказывается, что дьяволу в собственных интересах было бы лучше воздержаться от чудес.