Русская Церковь превращается в "министерство правды"
Многословие духовенства мешает понять смысл важных инициатив
 В хоре непрерывных поучений со стороны Московского Патриархата непросто расслышать дельные мысли. Фото с сайта www.patriarchia.ru |
Можно по-разному оценивать степень влияния Русской Православной Церкви на наше общество, но совершенно очевидно, что лидеры традиционных религий, и прежде всего православное духовенство, пытаются выступать в качестве учителей нравственности. Другой вопрос, насколько эффективны эти попытки. Об удачных примерах проповеди мы сейчас говорить не будем, а остановимся на одной проблеме некоторых современных миссионеров.
В выступлениях видных представителей Московского Патриархата иногда звучит множество благопожеланий без объяснения механизма их осуществления. Самым показательным примером подобных высказываний является предложение представителей Церкви создать Свод вечных российских ценностей. До недавнего времени их было озвучено восемь: справедливость, свобода, солидарность, соборность, самоограничение, патриотизм, благо человека, семейные ценности. 8 февраля Патриарх Кирилл предложил от себя еще две ценности – мир и трудолюбие. Таким образом, Свод российских ценностей сравнялся по числу нравственных максим с десятью библейскими заповедями.
Да, Церковь должна не только проповедовать Благую Весть о Христе, но и напоминать людям о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Патриарх Кирилл в своих выступлениях неоднократно заявлял о необходимости миссии, обращенной и к тем, кто называет себя православными, и к тем, кто еще не переступил порог храма. В докладе на Архиерейском Соборе, прочитанном 2 февраля, Предстоятель Церкви, в частности, говорил о проповеди в молодежной среде: «В каждой епархии и в каждом приходе полезно разработать годовую молодежную программу, включающую в себя план реализации проектов и мероприятий, предназначенных для широкого круга молодежи».
Очевидно, что такой подход предполагает не просто перечисление нравственных максим или мнений Церкви по тому или иному вопросу, а необходимость представить их актуальными для молодых людей. Архиерейскому Собору это сделать удалось – его документы вызвали острую дискуссию и способны привести к реальным изменениям в жизни Церкви (документы о богохульстве, почитании новомучеников или о запрете на участие священнослужителей в выборах). Свод вечных российских ценностей серьезных дискуссий вызвать не может, поскольку отсутствует сам предмет для спора. Читатель может переставлять эти восемь ценностей местами, добавлять к ним новые или переименовывать старые, предлагать списки из любого количества подобных же «заповедей» россиянина. Суть дела от этого не меняется, поскольку все согласны жить в свободном, солидарном и справедливом обществе, где люди заботятся друг о друге и стараются не причинять зла ближнему. Осталось решить только один вопрос: каким образом эти или подобные им ценности могут стать реальными для каждого человека и государства в целом. И здесь авторов документа ждет разочарование, поскольку сухое перечисление добродетелей – это лучший способ сделать так, чтобы никто к ним не стремился.
Означает ли это, что миссия Церкви обречена на провал и призывы Патриарха Кирилла и Архиерейского Собора – неисполнимая утопия? Двухтысячелетняя история христианства не позволяет дать утвердительный ответ на этот вопрос: в Церкви всегда были и будут пламенные проповедники, способные «глаголом жечь сердца людей». Однако их способы воздействия на слушателя кардинально отличаются от тех, которые использованы при составлении Свода российских ценностей. Митрополит Сурожский Антоний (Блум) дает прекрасный пример того, каким должен быть миссионер, желающий достичь успеха на своем поприще: «Я думаю, что, когда мы проповедуем, мы не должны направлять наше внимание на слушателя. Как сказал один из святых отцов, следует вонзить слово Божие в собственное сердце, как кинжал, как нож. И когда потечет кровь вашего сердца, это значит, что и еще чье-то сердце поражено».
При чтении Свода российских ценностей или выступлений некоторых православных священнослужителей создается стойкое ощущение, что авторы этих текстов и проповедей даже не думали «вонзать себе в сердце» слово Божие, так как были уверены в том, что сама их принадлежность к Церкви обеспечит внимание публики к любому предложению, прозвучавшему из их уст. Нельзя сказать, что их надежды не оправдываются – в Интернете разворачиваются бурные дискуссии, журналисты комментируют те или иные высказывания, но тон этих заметок и обсуждений совершенно не свидетельствует о том, что еще одна попытка проповеди увенчалась успехом.
Напротив, появление подобных формальных заявлений может приводить к своеобразной словесной инфляции. Люди начинают воспринимать комментарии священнослужителей, выступления Патриарха или документы Архиерейского Собора как информационный шум.
Все это совсем не способствует развитию миссионерской активности, к которой призывает Патриарх Кирилл, они нивелируют значение важных церковных документов, которые тонут в потоке словес и различных проектов, они же формируют в обществе мнение о том, что РПЦ превратилась в «министерство правды», главная задача которого – напоминание о своем существовании и тиражирование банальностей. Священники в глазах части общества превращаются в чеховского персонажа, который изъяснялся набором прописных истин: лошади едят овес и сено, Волга впадает в Каспийское море. Вряд ли Церкви стоит обогащать этот список разговорами о том, что необходимо мыть руки перед едой или переводить старушек через дорогу. Напоминать такие вещи – значит рассматривать все российское общество как малого ребенка, который способен проглотить любую микстуру, лишь бы ею потчевал представительный батюшка с увесистым крестом.
