Очень эффективный прием, нередко используемый для созданияЭмоционального резонанса. Опрашивается много случайных людей, из слов которых формируется необходимый смысловой и эмоциональный ряд. Особенно сильный эффект производят кричащие старухи, плачущие дети, молодые инвалиды.
Классическим стал пример времен войны в Персидском заливе. В октябре 1990 г. мировые СМИ облетел рассказ пятнадцатилетней девочки о том, что она видела, как иракские солдаты вытащили пятнадцать младенцев из роддома и положили их на холодный пол умирать. Имя девочки демонстративно скрывалось из соображений безопасности ее семьи. Президент США Дж. Буш использовал рассказ о мертвых младенцах десять раз в течении сорока дней перед началом вторжения в Ирак. Сенатское обсуждение по одобрению военной акции так же неоднократно возвращалось к этому факту. Позже выяснилось, что этой девочкой оказалась дочь посла Кувейта в США, члена кувейтской правящей семьи. Еще позже стало известно, что большинство остальных «свидетелей» были подготовлены и выставлены известной фирмой по паблик рилейшнз Hill & Knowlton. Но это уже никого не волновало.
Переписывание истории
Метод эффективен в длительной перспективе, когда требуется постепенно сформировать нужное мировоззрение. Чтобы «промыть мозги» целому обществу, совершить над ним крупную программу манипуляции и отключить здравый смысл нескольких поколений, надо в первую очередь разрушить историческую память.
Современные технологии манипуляции сознанием способны разрушить в человеке знание, полученное от реального исторического опыта, заменить его искусственно сконструированным «режиссером» знанием. Искусственно сформированная картина исторической действительности передается отдельным индивидам с помощью книг, лекций, радио и телевидения, прессы, театральных представлений, кинофильмов и т.д. Таким образом строится иллюзорный мир, который воспринимается как настоящий. В результате всю реальную жизнь человек может воспринимать как неприятный сон, а те химеры, которые ему внушает пропаганда, реклама и масс-культура, введя его в транс, воспринимает как реальность.
В этом деле особенно эффективен кинематограф. Кино, как способ пропаганды, способно оказывать чрезвычайно высокое эмоциональное воздействие (см. Эмоциональный резонанс). Оно активно генерирует в воображении зрителя иллюзорную картину мира в очень идеализированном виде. В соответствии с авторским замыслом кино может произвольно создавать у зрителя ощущение «справедливости» и моральной правоты того или иного персонажа, независимо от его действительной роли в истории. При этом пропагандистское влияние на человека происходит скрыто, на эмоциональном уровне, вне его сознательного контроля. Никакие рациональные контраргументы в этом случае не срабатывают. Простой пример: на рациональном уровне мы все хорошо осознаем, кем был Адольф Гитлер и знаем его поступки. Однако, используя специальные драматические приемы и игру талантливых актеров, кинорежиссер вполне может представить все так, что симпатии зрителей однозначно окажутся на стороне фюрера. Его отвратительные преступления покажутся вовсе не преступлениями, а благородным делом — ведь сами жертвы будут выглядеть злодеями, заслуживающими быть убитыми. И сидящие в кинозале люди будут искренне рыдать, наблюдая как честный и благородный фюрер пускает себе пулю в висок в апреле 1945-го...
Манипулирование ощущением «справедливости» того или иного персонажа активно использует Голливуд. Все видели американские боевики «Рэмбо» и «Рэмбо-2», поэтому знают, что Америка, позорно проиграв войну во Вьетнаме, с успехом выиграла ее на киноэкранах. Подобных фильмов Запад произвел тысячи — и наводнил ими весь мир. Не считая мужественного ответа в виде х/ф «Одиночное плавание» (1984), Советский Союз (а потом и Россия) не противопоставил им ничего.
В то же время трудно переоценить то значение, которое экспансия западной масс-культуры вообще и западного кинематографа в частности сыграли в развале советской системы. Целенаправленно или спонтанно в общество были внедрены западная картина мира и западные стандарты жизни. Вообще, следует сказать, что одной из причин поражения Советского Союза в холодной войне стал проигрыш именно на уровне масс-культуры. Советская пропагандистская машина не смогла создать привлекательный виртуальный мир, который был бы зрелищным, захватывающим, интересным для массовой аудитории и одновременно «правильно» интерпретировал мировую историю, пропагандировал советские ценности и образ жизни. (Отдельные шедевры типа х/ф «Кубанские казаки» не в счет. Это исключения, подтверждающие правило). Запад же чрезвычайно преуспел в продуцировании «вкусных» иллюзий.
В области масс-культуры, несмотря на ее крайнюю примитивность, США сегодня пользуются не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира. По мнению З. Бжезинского, масс-культура (наряду с военным и экономическим могуществом), обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира.
(Информация к размышлению. В 1994 году одной голливудской киностудией был снят боевик «Пуля в Пекин» с Майклом Кейном в главной роли. Он снимался в Санкт-Петербурге, а его герои боролись с чеченской мафией. Когда фильм был почти готов, как раз началась чеченская война и весь мир сочувствовал Чечне, поэтому показывать «плохих чеченцев» стало политически нецелесообразно. Картину... запретила американская цензура. Фильм положили на полку несмотря на миллионные затраты на его производство. Этот факт наглядно демонстрирует, какое значение имеет пропагандистский фактор в современной индустрии развлечений США.
Обратите внимание: «плохие парни» в американских боевиках всегда четко соответствуют текущему внешнеполитическому курсу Соединенных Штатов. Если в прошлые десятилетия киносупермены типа Рэмбо или Джеймса Бонда мужественно сражались преимущественно с коварными советскими шпионами и полковниками-садистами из КГБ, то по сюжету фильма, вышедшего в 2002 году, Агент 007 попадает в плен уже к северокорейцам (современным представителям «мировой оси зла») и подвергается там зверским пыткам. Изящный и ненавязчивый прием пропагандистского промывания мозгов, использующий Эффект перспективы )
Еще одной популярной темой сегодня является переписывание истории второй мировой войны. Посмотрев американские блокбастеры, вы, наконец, поймете, что хребет нацизму был сломан не в Сталинграде и под Курском, а во время спасения из плена американского рядового Райана . А в суперфильмах «Сталинград» (1994) и «Враг у ворот» (2001) вы увидите, как благородные и цивилизованные немцы мужественно сражаются против русских дикарей и, в общем, выходят в Сталинграде победителями. Причем немцы, оказывается, были все как на подбор антифашисты, «просто они честно выполняли свой воинский долг». К. Лох, английский кинорежиссер, сказал однажды: «Важно, чтобы история писалась нами, потому что тот, кто пишет историю, контролирует настоящее».
Результат очевиден: сегодняшние познания второй мировой войны у среднестатистического жителя Запада хорошо иллюстрирует следующий диалог:
Вопрос: «Знаете ли вы, сколько американцев погибло во второй мировой войне?» Ответ: «О, очень много. Я бы сказал... Пятьдесят тысяч, думаю...» — А сколько русских? — Ну не знаю... Но, конечно, не так много как американцев. — Почему вы так думаете? — Ну, они присоединились к нам только в самом конце войны... Разве нет? Неужели раньше? О, вот так штука!
Успехи западной пропаганды на этом поприще столь значительны, что должны обеспокоить общественность в государствах с «незападным» типом культуры. Так, на вопросы, кто впервые создал атомную электростанцию, атомный ледокол, искусственный спутник Земли, самую мощную ракету-носитель, корабли на подводных крыльях и воздушной подушке, вывел человека в космос, одержал решающую победу во второй мировой войне, значительная часть российской (!) молодежи называет... Соединенные Штаты. (Наверное, иначе и быть не может после того как по российским экранам с большим успехом прошел голливудский блокбастер «Армагеддон» (1999), где российский космонавт изображен законченным чудаком с ощутимой долей придури, разгуливающим по орбитальной станции в шапке-ушанке и ремонтирующим бортовые компьютеры с помощью кувалды .) Список таких псевдодостижений Запада можно продолжать до бесконечности. В это же время, некоторые свои действительные достижения на Западе почему-то не афишируют. Например, приоритет изобретения атомной бомбы, а затем ее испытания на мирных жителях Хиросимы и Нагасаки. (Кстати, сегодня 30% молодых японцев искренне считают, что эти города и их население истребили русские, сбросив атомные бомбы, а американцы самоотверженно спасали пострадавших.).
Следует отметить, что в последние годы в России предпринимаются кое-какие шаги в данном направлении. В первую очередь они связаны с формированием благоприятного общественного мнения относительно действий власти по разрешению чеченского конфликта. Для этого, в частности, активно используется и масс-культура. Примером служат снятые по прямому заказу российских органов спецпропаганды многочисленные телесериалы о спецназе, о ментах, в общем — о «наших ребятах», простых и справедливых, которые мужественно сражаются в Чечне «за нас с вами». Общее направление «манипуляции справедливостью» в данном случае характеризует цитата из х/ф «Война» (2002, реж. Алексей Балабанов):
— А сколько стоит купить? (заложника для получения выкупа) — В Чечне биржа есть: купить одно, а заказать совсем другое... — Как это, заказать? — Ну а как убийства заказывают? Ну вы прямо как с Луны... — Так это бандиты... — А чеченцы и есть бандиты! — Все? — Да, все! (и т.д.)
Лидирующие в российских хит-парадах песни группы «Любэ» («Батяня комбат», «Давай за...» и т.д.) — из той же оперы.
Перспектива.
Освещая какой-либо конфликт, «независимые» СМИ дают слово только одному участнику и фактически играют на его стороне, создавая одностороннюю перспективу. В частности, этот прием используется при освещении военных действий.
Так, во время югославского конфликта в 1998 году 80% сообщений западных СМИ имели негативный контекст относительно югославской или сербской стороны, тогда как относительно этнических албанцев негатив практически отсутствовал. Согласно западным информагенствам, насилие в 95% случаев осуществляли сербы или их предводители (С. Милошевич и К°). Майор Т. Коллинз из службы информации армии США признал в феврале 2000 года, что CNN — «оплот мировой демократии и свободы слова» — во время войны активно использовало и оплачивало услуги PR-специалистов из рядов американской армии: «Они помогали производить нужную информацию о Косово».
А вот другое признание сотрудника НАТО: «Когда мы знаем, что это сделали сербы, мы говорим, что это сделали сербы. Когда мы не знаем, кто это сделал, мы говорим, что это сделали сербы. А когда мы знаем, что это сделали не сербы, мы говорим, что не знаем, кто это сделал». (Pittsburg Post Gazette, 7 ноября 1999 года).
Для оправдания войны НАТО использовало научные приемы манипулирования информацией. В свое время на Западе были опубликованы научные статьи, посвященные технологии «демонизации сербов». Главный вывод: если непрерывно и долго помещать слово «серб» в отрицательный контекст (просто включать в описание страшных событий и в окружение неприятных эпитетов), то у телезрителей, независимо от их позиции, возникает устойчивая неприязнь к сербам. Кроме того, надо, разумеется, не давать доступа к телекамере никому из сербов. Аналогичным образом западная пропаганда демонизирует образы С. Хусейна, М. Каддафи, Ф. Кастро и других «плохих» политических лидеров.
Похожим образом российские правительственные СМИ сегодня освещают события в Чечне.
Повторение
«Массы называют истиной информацию, которая наиболее знакома, — писал Йозеф Геббельс. — Обыкновенные люди обычно гораздо более примитивны, чем мы воображаем. Поэтому пропаганда, по существу, всегда должна быть простой и без конца повторяющейся. В конечном счете, самых выдающихся результатов во влиянии на общественное мнение достигнет только тот, кто способен свести проблемы к простейшим словам и выражениям и у кого хватит мужества постоянно повторять их в этой упрощенной форме, несмотря на возражения высоколобых интеллектуалов».
Один из самых эффективных способов пропаганды — неустанное повторение одних и тех же утверждений, чтобы к ним привыкли и стали принимать не разумом, а на веру. Человеку всегда кажется убедительным то, что он запомнил, даже если запоминание произошло в ходе чисто механического повторения рекламного ролика или назойливой песенки. При этом надо воздействовать не на идеи и теории противника, а на обыденное сознание, повседневные «маленькие» мысли, желания и поступки среднего человека. Итальянский философ Антонио Грамши писал: «Это — не изречение некой истины, которая совершила бы переворот в сознании. Это огромное количество книг, журналов, брошюр, газетных статей, разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то дополнительное усилие, из которого рождается коллективная воля, которая необходима, чтобы получилось действие».
Психологами проведено огромное количество исследований с целью выяснить характеристики повторяющихся сообщений, обеспечивающие запоминание. Обнаружено наличие критической временной величины: целостное сообщение должно укладываться в промежуток от 4 до 10 секунд, а отдельные частицы сообщения — в промежутки от 0,2 до 0,5 секунд. Чтобы воспринять сообщение, которое не вмещается в 8-10 секунд, человек уже должен сделать усилие, и мало кто его хочет делать. Такое сообщение просто отбрасывается памятью. Поэтому квалифицированные редакторы телепередач доводят текст до примитива, часто выбрасывая из него логику и связный смысл, заменяя их ассоциациями и игрой слов.
Повторение — главное средство недобросовестной пропаганды. Поэтому оно служит хорошим признаком ее наличия. Если вдруг начинают ежедневно мусолить одну и ту же тему и употреблять одни и те же словесные конструкции — дело нечисто.
Например, ежегодно ко времени уборки урожая организовывается плач прессы по поводу высоких налогов на дизтопливо; периодически возникают кампании против отмены льгот монополистам, против запрещения рекламы алкоголя и табака; незадолго до выборов все правительственные СМИ, как на подбор, начинают хвалить одних деятелей и ругать других и т.д. Здесь идет заведомая ставка на внушение, поскольку никаких разумных доводов обычно не существует — просто имеет место обычный теневой заказ, оплаченный энным количеством банкнот с изображениями ненаших президентов.
Подмена
Подмена — это один из вариантов пресловутых «двойных стандартов». Заключается в использовании благоприятных определений (эвфемизмов) для обозначения неблагоприятных действий и наоборот. Основной целью применения приема является создание благоприятного имиджа насильнических действий. Так, погромы называются «демонстрациями протеста», бандитские формирования — «борцами за свободу», наемники — добровольцами.
В свое время больших успехов на этом поприще добились пропагандисты Третьего Рейха. Чтобы снизить остроту восприятия мародерства, пыток, убийств и геноцида, осуществляемых в качестве государственной политики, нацисты использовали многочисленные эвфемизмы. Например, гестапо не арестовывало граждан, а «подвергало предварительному заключению». СС не грабили собственность убитых евреев, а «брали ее под надежную охрану». Вторжение в Польшу в 1939 году было «полицейской акцией», а последующее убийство ее граждан стало «экстраординарной акцией по умиротворению». Зданиям в концлагерях давали радостные названия типа «Счастливый соловей», «Райский уголок». Заключенных там никогда не травили газом и никогда не убивали; их просто приводили к «окончательному решению» или применяли к ним «специальное обращение».
Сегодня в западной пропаганде используются такие же приемы. В освещении «антитеррористических операций» и «миротворческих акций» употребляются выражения «защитная реакция», «ограниченный воздушный удар», используются обозначения: «моральный долг США», «программа объединенных сил демократии». Подрывные организации, которые создаются западными спецслужбами для свержения неугодных политических режимов, получают красивые названия типа «Национальный фонд поддержки демократии», «Международный демократический форум», «Институт открытого общества», «Свободный дом» и т.п. Когда убивают американцев или евреев где-нибудь на Ближнем Востоке — это терроризм; когда убивают российских солдат в Чечне — это борьба за независимость и право народа на самоопределение...
Вообще, метод вербальной подмены используется очень широко. Если вы летите бомбить военные объекты в другом государстве... нет, вы не агрессор, вы — участник миротворческой операции. Это у нас ловят шпионов, у них же — наших разведчиков. Когда наши спецслужбы ликвидируют государственных преступников — это вынужденная самооборона, когда их — это грязные политические убийства. Когда туземцы воюют против нас — они «душманы» (бандиты), когда на нашей стороне — «моджахеды» (борцы за веру). Список можно продолжать до бесконечности.
Вторая чеченская война в России привела к возникновению целого сонма вербальных подмен, призванных «правильно» описывать ситуацию: «Это не война, а антитеррористическая операция...», «Идет зачистка территорий...», «Федеральные войска заняли, федералы продвинулись...». Г. Почепцов приводит интересный пример с употреблением/неупотреблением слова «граница» по отношению к Чечне. Поскольку пересечение границы предполагает акт агрессии, это слово быстро исчезло из лексикона российских СМИ.
Полуправда.
Исторические писания маркиза Астольфа де Костина разложили мозги не одного русского «вольнодумца» 18-19 веков. Маркиз продемонстрировал, что стержнем пропагандистской войны есть ложь. Так, описывая плохие санитарные условия жизни в России и дикие нравы местного населения, он совершенно «забыл», что в это же время в каждом уважаемом французском доме, в том числе и королевском, во время игры в карты на стол ставилась специальная тарелочка для раздавливания вшей, периодически выбегавших из роскошных одежд дам и кавалеров...
Метод полуправды активно использовался во времена распада СССР. В конце 1980-х годов в союзных республиках возникли центробежные тенденции. Для их усиления республиканские элиты, стремившиеся к власти и полной независимости от Москвы, активно формировали образ врага. Внедрялась идея: Россия нас грабит. Эстонцы были глубоко убеждены, что именно они кормят весь СССР. Та же идея была очень популярна в Украине, где очень любили подсчитывать количество областей, «работающих» на обеспечение Москвы продовольствием. Похожие мифы разрабатывались в республиках Средней Азии и на Кавказе. Они активно использовались для формирования и управления национальными движениями, охватившими в начале 90-х годов большинство союзных республик. Действительно, республики отдавали большую часть своего валового продукта в союзное пользование. Этот факт активно использовался для разжигания недовольства Союзом вообще и Москвой — в частности. Но при этом было совершенно «забыто» то обстоятельство, что союзные республики получали «из центра» никель, олово, кадмий, нефть, газ и другие ресурсы, необходимые для функционирования национальных экономик. Это — классический пример применения полуправды.
Сегодня многих в России раздражает та скорость, с которой бывшие «братья по соцлагерю» из Восточной Европы побежали в НАТО. Психологически это не трудно объяснить. У прибалтов, поляков, болгар и других народов еще очень свежа память о вассальной зависимости от СССР, жестком идеологическом диктате «старшего брата» — вот и тянет поскорее залезть под ядерный зонтик дяди Сэма. Однако сегодня в этих странах почему-то никто не говорит, что взамен они имели дармовое оружие, сверхдешевые энергоносители и гигантский рынок сбыта для своих товаров. «Братскую дружбу» с Советским Союзом если и вспоминают, то только в негативном ключе. Впору посочувствовать бывшим сателлитам за такую однобокую память — вместо распоряжений из Москвы им теперь приходится выполнять любые капризы и сексуальные прихоти Вашингтона , на свои кровные покупать дорогое натовское оружие, кормить огромную армию натовских чиновников и генералов (к слову, визит Дж. Буша в Литву в конце 2002 года обошелся ей в 600 тыс. долларов — «старших товарищей» из Москвы принимать было намного дешевле).
Метод полуправды применяется не только для решения вопросов большой политики. Власти его активно используют, например, при очередном повышении цен на коммунальные услуги, пытаясь убедить нас в том, что за свет, газ и воду платить необходимо по мировым расценкам — как платят в Америке или Европе. О том, что тогда и доходы населения нужно увеличить до европейского уровня, деликатно умалчивается.
Принцип контраста
Белое хорошо заметно на черном фоне, впрочем, как и наоборот. Психологи всегда подчеркивают роль социального фона, на котором воспринимается человек или группа. Бездельник рядом с работающими людьми вызывает гораздо большее осуждение. На фоне злых и несправедливых людей добрый человек всегда воспринимается с особой симпатией.
Принцип контраста используется, когда по какой-то причине сказать прямо нельзя (цензура, опасность судебного иска за клевету), а сказать очень хочется. В этом случае обеспечивается домысливание в нужном направлении.
Например, все СМИ широко используют особую компоновку тем новостных сообщений, наводя получателя информации на вполне однозначные выводы. Это особенно заметно во время избирательных кампаний. Детально, со смакованием подробностей, освещаются все внутренние конфликты и скандалы в лагере политических оппонентов. Мол, «все они там» — сборище демагогов и скандалистов. Напротив, «свое» политическое движение подается как сплоченная команда единомышленников, профессионально занимающихся реальными конструктивными делами. Новостные сюжеты подбираются соответственно. «Плохие» ругаются за места в партийных списках — «хорошие» в это время открывают построенную за свой счет детскую больницу, помогают инвалидам и матерям-одиночкам. В общем, декорация такая, что пока одни политики борются за власть и выясняют отношения между собой, другие занимаются созидательным трудом во благо народа.
Одни СМИ выставляют в более выгодном свете одни избирательные блоки, другие — другие. По ангажированности журналистов можно легко угадать, какая финансово-политическая группировка контролирует данное СМИ.
Пробные шары
Кампании по политической и военной пропаганде всегда тщательно готовятся экспертами в области психологии, рекламы, маркетинга и обычно оплачиваются фирмами по общественным связям (PR-агентствами), нанятыми заказчиками. Путем предварительных опросов и других исследований специалисты изучают сознательную и бессознательную реакции публики для того, чтобы выработать самую эффективную тактику. Нередко происходит своеобразная «проверка на практике» некоторого спектра пропагандистских тем, чтобы выявить из них наиболее «проходные». Для этого на медиа-рынок выбрасывается определенное количество «сенсационных сообщений». Те из них, которые не получают общественного резонанса, снимаются с повестки дня. А наиболее удачные начинают усиленно раскручиваться с помощью подконтрольных СМИ (см. Создание информационной волны )
Во время войны в Югославии пропагандистская кампания, проводимая НАТО, предварялась запуском пробных шаров. Для Косово такими темами стали потоки беженцев, убийства (которые имели место, но в гораздо меньших масштабах, чем это представлено НАТО) и некоторые другие. Сербам были выдвинуты ужасные обвинения: «концлагеря», «щиты из живых людей», «массовые изнасилования»...
Так, 30 марта 1999 г. сербов обвинили в том, что они согнали албанцев на футбольный стадион в Приштине (25.000 мест), чтобы там их казнить. Обвинение символическое, специально отсылающее массовое сознание к преступлениям пиночетовского режима. На следующий день репортеры отправились на стадион: абсолютная пустота. Больше об этом западные СМИ не упоминали. Опровержения также не последовало. 7 апреля 1999 г. в сообщении того же Франс Пресс Югославия обвиняется в том, что создает из албанцев «живые щиты»: «Судьба тысяч косоваров, которым Белград не дает уйти из Косово, вызывает беспокойство мирового сообщества...». И эта тема не получила продолжения, поскольку в дальнейшем было заявлено, что «Белград изгоняет албанцев с их земель». 2 августа 1999 года Б. Кушнер (глава миссии ООН в Косово) делает громогласное заявление о том, что найдено 11000 трупов — жертв этнической чистки. На следующий день он мимоходом сообщает, что «факты не подтвердились». Постоянные сообщения об «ужасных преступлениях» подогревали западное общественное мнение в пользу агрессии НАТО. Некоторые из них получали широкий резонанс, другие проходили незамеченными. Если западные СМИ под давлением фактов в дальнейшем и были вынуждены давать опровержения ложных сообщений, то делали это в виде нескольких слов, напечатанных мелким шрифтом на последних страницах.
Психологический шок
Психологический шок — одна из разновидностей использованияЭмоционального резонанса, доведенного до пикового уровня. Сегодня СМИ вводят зрелище смерти в каждый дом и в огромных количествах. Мы постоянно видим изображения убитых людей крупным планом — так, что их не могут не узнать их близкие. Мы смотрим на полуобгоревшие трупы жертв катастроф и терактов. Мы лицезреем кадры со стоящими на полках черепами... Не будем касаться моральных аспектов превращения трупов в телевизионный реквизит. Скажем только, что часто это делается для того, чтобы под прикрытием шока внушить чисто политические идеи. Психологический шок обычно снимает все психологические защиты и пропагандистская абракадабра беспрепятственно проникает в наш мозг.
Так, исследования показали, что видеоряд, показывающий, например, последствия войны, оказывает сильнейшее воздействие на подсознание и восстанавливает общественное мнение против стороны, совершившей акт разрушения (независимо от того, являются ли справедливыми цели самой войны). Поэтому при освещении «миротворческих операций» западные СМИ всегда жестко дозируют показ разрушений и гибели людей.
Российские СМИ широко использовали психологический шок при освещении событий в Чечне. В 1996 году многие телеканалы (особенно НТВ) показывали очень много видеокадров со взрывами, разрушениями и гибелью людей — для того, чтобы внушить идею о ненужности войны. Напротив, в 1999-2000 годах цели стали диаметрально противоположными. Взорванные террористами дома, отрезанные головы российских солдат и западных журналистов должны были доказать, что чеченские боевики — выродки рода человеческого, поэтому «зачистка территорий» необходима.
Представляет собой разновидность уже рассмотренного ранее приема«Констатации факта» Психологи давно установили, что публикация результатов социологических исследований влияет на общественное мнение. От 10 до 25% избирателей при выборе кандидатов, за которых они будут голосовать, руководствуются социологическими рейтингами. Многие люди хотят голосовать за сильного, но мало кто — за слабого. Здесь срабатывает психологический феномен, свойственный среднестатистическому обывателю — желание быть «как все». Поэтому, огласив накануне выборов более высокий рейтинг кандидата, можно реально увеличить количество поданных за него голосов.
В связи с этим многие социологические фирмы в период избирательной кампании уподобляются представительницам древнейшей профессии и начинают работать по принципу «Любой каприз за ваши деньги». «Назначая» лидера рейтинга они тем самым и создают отчасти этого лидера.
В СМИ псевдорейтинги обычно подаются под научным соусом: «Опрос проводился во всех регионах нашей страны. Объем статистической выборки составил 3562 человека. Учтены все социальные категории и возрастные группы. Граничная величина среднестатистической ошибки не превышает 1,5% и т.д.» Умные слова и научные термины призваны оказать гипнотизирующее воздействие на обывателя.
Сенсационность или срочность
Прием общего действия, обеспечивающий необходимый уровень нервозности и подрывающий психологическую защиту. Эта нервозность, ощущение непрерывного кризиса, резко повышает внушаемость людей и снижает способность к критическому восприятию. Дело в том, что любая манипуляция достигает успеха, когда она опережает процесс мобилизации психологической защиты аудитории, когда ей удается навязать свой темп нашему сознанию. Именно поэтому сегодня практически все новостные блоки в СМИ начинаются с т.н. «сенсационных сообщений»: серийных убийств, авиационных катастроф, террористических актов, скандалов из жизни политиков или шоу-звезд.
На самом деле срочность сообщений почти всегда бывает ложной, искусственно созданной. Иногда сенсационность служит для отвлечения внимания. Обычно такая «сенсация» не стоит и выеденного яйца, — то слониха в зоопарке родила, то в туннеле автобус с грузовиком столкнулся, то подросток изнасиловал и убил свою бабушку. На следующий день об этом все забывают.
Г. Шиллер пишет: «Подобно тому как реклама мешает сосредоточится и лишает весомости прерываемую информацию, новая техника обработки информации позволяет заполнить эфир потоками никчемных сообщений, еще больше осложняющей для индивида и без того безнадежные поиски смысла».
Под прикрытием сенсации можно либо умолчать о важном событии, о котором публика знать не должна, либо прекратить скандал, который уже пора прекратить — но так, чтобы о нем больше никто не вспоминал. Поэтому сенсационность тесно связана с приемом «Отвлечения внимания».
Смещение акцентов
Используется, например, при сообщении последних новостей. Сущность приема хорошо объясняет американский анекдот времен холодной войны: Американский президент и советский генсек приняли участие в забеге на длинную дистанцию. Победил генсек. Американские комментаторы сообщают следующее: «Наш президент пришел вторым, а генсек — предпоследним». Формально все сказано правильно, а на самом деле слушатели обмануты.
Еще один анекдот. Грустный. Сообщение в газете: «Хорошо вооруженные кулаками палестинцы напали на мирно сидящих в танках израильских солдат. Солдаты получили тяжелые моральные травмы. Палестинцы отделались легкими смертями».
Данный прием очень часто используют ведущие мировые информагентства.
Создание ассоциаций.
Объект в глазах общественности искусственно привязывается к чему-то такому, что воспринимается массовым сознанием как очень плохое (или наоборот — хорошее). Для этой цели широко используются метафоры.
«Сталин — это Ленин сегодня» — советская пропаганда; «С. Хусейн — арабоговорящий Гитлер» — американская пропаганда; «НАТО — фашизм» — югославская пропаганда.
Метафоры, включая ассоциативное мышление, дают огромную экономию интеллектуальных усилий. Именно здесь-то и скрыта очередная пропагандистская ловушка. Соблазн сэкономить интеллектуальные усилия заставляет человека вместо изучения и осмысления сущности проблем прибегать к ассоциациям и Ложным аналогиям: называть эти вещи какой-то метафорой, которая отсылает его к иным, уже изученным состояниям. Чаще всего иллюзорна и сама уверенность в том, что те, иные состояния, через которые он объясняет себе нынешнее, ему известны или понятны. Например, российский патриот говорит себе: нынешний путинский режим — как во времена Петра Первого. Он уверен, что знает, какими были времена Петра Первого, и в этом, возможно, его первая ошибка — и первое условие успеха данной манипуляции.
Поэтическая метафора создает в воображении красочный образ. Он оказывает чудодейственный эффект и надолго отшибает здравый смысл. Переубедить людей, в головы которых вбита простая и привлекательная ложная метафора, бывает очень трудно. Достигнуть чего-нибудь при помощи логики здесь невозможно, нужно запускать контрметафору.
Иногда словесные метафоры заменяются соответствующим видеорядом. Имеет место, например, манипулирование образами политических противников — в телерепортажах о них подверстывается видеоряд с изображениями нацистов, Гитлера, черепов и т.д.
Для создания нужных ассоциаций совсем не обязательно пользоваться метафорами. Существуют и другие факторы ассоциативной привязки к объекту. Например, в истории бывшего СССР в период «перестройки» таким фактором стал экономический: политические требования в пропагандистских сообщениях увязывались с уровнем жизни. В утрированном виде можно сказать, что такой фактор, как отсутствие многих товаров в магазинах, стал одним из основных обоснований необходимости «установления демократии».
Сегодня на просторах СНГ широко практикуется связывание имени политического оппонента с бедственным положением народа. Незадолго до выборов сплошь и рядом в СМИ можно встретить многочисленные примеры. Интересно то, что «наезды» на конкретного деятеля происходят в разных СМИ, но одинаковыми фразами: «Будучи главой правительства, Василий Пупкин стал инициатором повышения цен на коммунальные услуги (хлеб, лекарства, проезд в транспорте и т.д.). Он является виновником банкротства крупнейшего банка страны, в результате которого миллионы вкладчиков лишились своих сбережений. Кроме того, он недавно встречался с известным террористом NN, публично обнимался с ним и жал ему руку....». В общем — негодяй попирает свободу, пьет народную кровь, обирает бедных, поощряет несправедливость, врет и т.п. Одинаковость текста, публикуемого в разных источниках, иногда просто поражает. Негативная ассоциация, с которой удается в массовом сознании связать противника (фашист, сталинист, взяточник, мафиози и т.д.) заставляет отвернуться от него всех колеблющихся.
Обычно кампании по созданию негативных ассоциаций начинаются одновременно несколькими СМИ и так же молниеносно прекращаются. Такая синхронность наглядно показывает «свободу» прессы и телевидения и служит надежным признаком пропагандистской операции.
На использовании ассоциаций сегодня построено множество рекламных и пропагандистских сообщений. Главнейшие из этих приемов были определены Уильямом Джемсом: ассоциация по совмещению (изображение на одной рекламе банана и ребенка), ассоциация по неожиданности, свойственная сюрреализму (разрез печени Венеры Милосской, погружающейся в минеральную воду Виши), ассоциация по смежности (текст, состоящий из заметок, связанных только тем, что они напечатаны рядом на одной странице), ассоциации по звуковому сходству, которыми пользуются авторы рекламных лозунгов и товарных знаков и мн. др.
Создание информационной волны
Одной из эффективных техник пропагандистского воздействия на большие группы людей является создание (инициирование) т.н. информационной волны. Пропагандистская акция проводится таким образом, что заставляет большое количество средств массовой коммуникации комментировать первоначальные сообщения. Основная цель использования этого приема заключается в создании т.н. «вторичной информационной волны» на уровне межличностного общения — для инициирования соответствующих обсуждений, оценок, появления соответствующих слухов. (См.Использование медиаторов). Все это позволяет многократно усилить мощь информационно-психологического воздействия на целевые аудитории.
Пусковым механизмом («инцидентом») информационной волны могут быть самые разные события. В современной практике мы являемся свидетелями многочисленных форм ее создания, в том числе с помощью всевозможных скандалов. Для представителей шоу-бизнеса — это громогласные заявления об уходе со сцены, о том, кто с кем разошелся или сходится, слухи о нетрадиционной сексуальной ориентации и т.п. Политики нередко пытаются спровоцировать конфликт со своим противником путем действия, высказывания или другого способа, который станет более или менее заметным событием. Классический пример активного использования подобных методов — создание имиджа лидера ЛДПР В.Жириновского (публичные потасовки, обливание соком оппонента и проч.). Еще один способ иницирования информационной волны — банальный «слив компромата», когда в СМИ публикуются некие «сенсационные материалы», дискредитирующие ту или иную высокопоставленную персону (видеосъемки секс-оргий с его участием, аудиозаписи «плохих» разговоров и т.п.). Исключительно сильным влиянием в процессе инициирования информационной волны обладают события, которые оказывают шокирующее влияние на массовую аудиторию: акты святотатства, террористические акты, политические убийства и т.п.
Но гораздо чаще не содержание самой акции, а соответствующая технология ее проведения инициирует возникновение информационной волны. Ведь какой бы сенсационной не была информация, за 6-7 дней она полностью «выгорает», приедается и выветривается из массового сознания. «Продолжить жизнь» информационной волне можно с помощью специально сконструированной системы распространения медиа-сообщений. Соответствующая технология разработана довольно давно и активно используется, например, в практике деятельности спецслужб.
Как же действует эта система? Спецслужбы многих государств имеют в зарубежных странах т.н. «пятую колонну»: оплачиваемых журналистов, общественных или политических деятелей с определенным влиянием и авторитетом. Установление таких контактов является постоянной задачей любой резидентуры. Система контактов имеет двойную цель. С одной стороны, журналисты работают в среде, где распространяется информация, поэтому они могут быть превосходными информаторами. С другой — такие агенты могут легко фабриковать пропагандистские материалы и размещать их в местных СМИ. Кроме того, нередко спецслужбы сами готовят необходимые материалы, но платят журналистам за публикацию так, как если бы это была их собственная работа. Журналисты (или общественные деятели) передают пропагандистскую информацию как подлинные «горячие» новости в агентства, влиятельные газеты или TV-программы. Как только информация появилась где-либо, другие агенты спецслужбы подхватывают ее, ссылаясь на опубликовавшее материал СМИ как на источник, и стараются распространить его по всей стране или миру.
Вся операция рассчитана на создание эффекта «снежного кома» — информационные сообщения начнут порождаться СМИ лавинообразно, уже без участия пропагандистов. Вспомните, как в горах возникают снежные лавины или, еще лучше, камнепад. Вы стоите на вершине горы и бросаете вниз маленький камешек. Он начинает катиться вниз, увлекает за собой чуть большие камни, те, в свою очередь, толкают еще большие камни и вниз начинает катиться груда огромных каменных глыб, остановить которую невозможно. В создании информационной волны используется тот самый принцип — падким на сенсации журналистам подкидывается некая «эксклюзивная информация», и они начинают разносить ее по всей стране, заимствуя друг у друга, дополняя и развивая данную тему уже без вашего участия. Это один из ключевых методов специальных информационных операций, практикуемых спецслужбами. Искусственно создается некоторая критическая масса информационных материалов («камешек»), которая по достижении определенного объема начинает распространятся самостоятельно, без дополнительных усилий по ее внедрению, воспроизводя саму себя во все новых и новых сообщениях. Происходит лавинообразное распространение материалов в других СМИ, то есть создается так называемая «первичная» информационная волна, которая затем порождает и «вторичную».
Информационные волны призваны решить следующие задачи. Прежде всего, конечной целью может быть дестабилизация — рассогласование, парализация или нарушение деятельности широких слоев населения, конкретных социальных групп, организаций или целых государственных институтов. В дестабилизации обстановки могут быть заинтересованы как внешние противники (правительства или спецслужбы других государств), так и борющиеся за власть финансово-политические кланы внутри страны. Далее, это может быть активизация, т.е. побуждение отдельных индивидуумов или групп к действиям в заданном направлении. Например, политический скандал, вызывающий недовольство действующей властью, доводится до «точки кипения» и далее переключается на разнообразные проявления «народного негодования» (антиправительственные выступления, массовые беспорядки и проч.). Наконец, это может бытьинтердикция, т.е. наоборот, недопущение определенных действий, блокирование нежелательных видов деятельности.
Типичным примером массированных информационных волн можно считать действия, направленные на формирование отрицательного имиджа конкретных государств. Филипп Эйджи, бывший сотрудник ЦРУ, отмечает, что во время пребывания у власти правительства С. Альенде в Чили (начало 1970-х) американскими спецслужбами таким образом были опубликованы тысячи клеветнических и искаженных материалов как внутри страны, так и за ее пределами. В настоящее время накануне каждой военно-политической акции США относительно других государств в американской и мировой печати инициируется соответствующая пропагандистская кампания. Сегодня также не является большим секретом, что западные спецслужбы активно используют ведущие мировые информагентства (Рейтер, Ассошиэйтед Пресс и др.) для проталкивания пропагандистских материалов во влиятельные газеты, журналы и телепередачи. Их российские коллеги также едят свой хлеб не даром — вспомните «грузинскую проблему», периодически возникавшую в 2001-2002 годах в российских СМИ (чеченские боевики, террористы из «Аль-Каиды», а то и сам У. Бен-Ладен, якобы скрывающиеся в Панкисском ущелье на территории Грузии; обвинения грузинских властей в попустительстве, бомбардировка российской авиацией грузинской территории летом 2002 года и т.п.). Это — типичный пример инициирования информационной волны с целью давления на «неудобные» российским властям политические режимы.
Нередко роль «пятой колонны» в конкретной стране выполняют т.н. международные общественные организации. Это преимущественно западные структуры, имеющие имидж «правозащитных»: «Репортеры без границ», «Human Rights Watch», «Freedom House» и множество других. Когда определенным кругам США или Западной Европы нужно решить политические задачи на иностранной территории, эти организации получают конкретный заказ и начинают информационную атаку на указанный объект. Фактически они играют роль диверсионных отрядов на чужой территории, которые поддерживаются извне и возбуждают общественное мнение как внутри страны, так и за рубежом. Делается, это, например, путем раздувания скандалов по поводу нарушения свободы слова в конкретной стране, ущемления прав журналистов, прав человека, сексуальных меньшинств, животных и проч.
Создание проблемы
Нельзя сказать, что пропаганда позволяет убедить большинство людей в чем угодно. Часто она не может диктовать людям то, как надо думать. Однако массированные пропагандистские кампании в СМИ вполне способны диктовать нам то, о чем следует думать, навязать аудитории «правильную» повестку дня для обсуждения. Создание проблемы — это целенаправленный отбор информации и придание высокой значимости тем или иным событиям. Ведь событие и его освещение в СМИ — совсем не одно и то же. СМИ могут «не заметить» какое-то событие или наоборот, придать ему исключительную важность, независимо от его действительной значимости для общества.
В 1980-х годах политические психологи Дональд Киндер и Шанто Айенгар (Kinder, D, & lyengar, S.) провели блестящий эксперимент. Они меняли содержание программы вечерних новостей, которую смотрели участники исследования. В ходе своих научных изысканий Киндер и Айенгар монтировали вечерние новости таким образом, чтобы испытуемые получали постоянную дозу новостей по определенной проблеме, стоящей перед США. Например, был проведен эксперимент, в котором одни испытуемые узнавали о слабостях американской обороны; вторая группа смотрела программу, в которой особое внимание уделялось проблемам загрязнения окружающей среды; третья группа регулярно слушала сообщения об инфляции и экономических вопросах. После недели просмотра специально отредактированных программ большинство испытуемых выходили из эксперимента убежденными в том, что проблему-мишень, получившую обширное освещение в просмотренных ими программах, для страны очень важно разрешить в первую очередь. Больше того, оценивая деятельность действующего президента США, участники экспериментов исходили из того, как он справляется с проблемой-мишенью. Новое восприятие влияло и на политические пристрастия — более позитивно оценивались те кандидаты, которые занимали сильные позиции именно по данному вопросу.
Был сделан еще один вывод: информационная активность относительно того или иного объекта позволяет занять ему неэквивалентное его реальному статусу положение. Дозированная подача информации может либо завысить, либо занизить его статус. В результате «моська» в реальной жизни может стать «слоном» в информационном пространстве, и наоборот, «слон» в реальности может стать «моськой» в информационном пространстве. В последнем случае молчание или минимальное продуцирование информации будет способствовать укреплению представления о данном объекте, как о чем-то малозначительном, не стоящим внимания широкой аудитории. Примером может служить освещение в российских СМИ деятельности компартии. Являясь по сравнению с другими партиями сильным компонентом политического поля, она не получает адекватного отражения в СМИ. Другим вариантом неэквивалентного отражения является сознательное искажение события при сообщении о нем в СМИ. Например, как правило, коммунистические митинги всегда демонстрируются на телеэкранах с акцентом на очень пожилых участниках, с портретом Сталина или Ленина. Когда на какой-то митинг привели козу, то все внимание операторов было устремлено на нее. Подобный показ делает системными некоторые случайные характеристики события, благодаря чему он получает неадекватный образ.
Исследователи проблем массовой коммуникации постоянно обнаруживают связь между освещаемыми в СМИ вопросами и тем, что зрители рассматривают как наиболее важные социальные проблемы. Наиболее актуальными люди считают именно те проблемы, которые подробнее всего освещаются в средствах массовой коммуникации. Создавая тематическое доминирование в информационном пространстве, нам тем самым навязывают определенную картину мира, направляют наши мнения по таким проблемам, как действия властей, преступность, терроризм, социальное неравенство, безработица и т.д. Сергей Кара-Мурза пишет: «Во всяком случае, опасность стать жертвой терроризма на три порядка (в тысячу раз) меньше, чем вероятность стать жертвой катастрофы за рулем автомобиля. Из 15 миллионов водителей в России ежегодно гибнет порядка 1 на тысячу. (О числе умерших от СПИДа или от банального пьянства скромно умолчим. Как и о том, сколько женщин и детей ежегодно становятся жертвами бытового насилия в семьях — прим. ред.). От терактов в России гибнет порядка 1 на миллион. Но мы ведь не боимся ездить на машине. Почему же мы не боимся ездить на машине, но боимся террористов? Прежде всего потому, что сильные мира сего не заинтересованы в том, чтобы мы боялись автомобиля. Поэтому телевидение и не показывает нам с утра до ночи изуродованные трупы жертв автокатастроф. Если бы показывало с той же интенсивностью, как и дело рук террористов — то мы боялись бы автомобиля панически!».
Хотя в реальности это явление сегодня имеет не больший политический вес, чем в 1970-е или 1980-е гг., тенденциозная информационная политика привела к тому, что в последнее время едва ли не большинство россиян самой большой опасностью для страны считают раздутую иллюзию «угрозы международного терроризма», а не реальные социальные проблемы: падение рождаемости, безработицу, повальное пьянство целых регионов, пандемии наркомании и СПИДа, все возрастающее социальное неравенство и рост радикальных настроений в обществе. (Информация к размышлению: демографы установили, что при нынешних темпах распространения наркомании и СПИДа валовый национальный продукт России в ближайшие 5-7 лет может сократиться на 20% по сравнению с нынешним — за счет убыли трудоспособного населения. Сильнее по стране ударить может, разве что, ядерная война. А теперь подсчитайте, сколько времени российские СМИ уделяют этим проблемам, а сколько рассказывают нам о Саддаме Хусейне и «международных террористических центрах».)
Джеффри Пфейффер считает, что сегодня одним из наиболее важных источников власти является способность назначать повестку дня, определяя, какие проблемы будут обсуждаться, какая информация будет широко распространяться, а какая — замалчиваться. Например, политику «закручивания гаек» легко навязать обществу, связывая ее с ежедневно передаваемыми в прайм-тайм сообщениями об убийствах и грабежах. После регулярного и подробного освещения террористических актов можно заявить, что «террористическая война» объявлена всем нам, всей России. Мол, нация должна объединиться вокруг «спасителя отечества»...
В настоящее время информация превратилась в инструмент власти, а последние достижения в области технологий пропаганды делают ее ключевым элементом социального господства. Именно поэтому информация сегодня поступает к потребителю в препарированном виде. Искусственно создавая «актуальные проблемы», средства массовой информации навязывают определенные правила прочтения социальных отношений, выгодные власть имущим. Неосведомленность граждан позволяет оказывать через СМИ скрытое регламентирующее влияние на интеллект, эмоции, волю людей.
Создание угрозы
Еще один прием «стратегического» характера, воздействующий на эмоции массовой аудитории. Его главная задача — любым способом заставить нас бояться. Деморализованные и запуганные люди делают или хотя бы одобряют действия, которые этим людям вовсе не выгодны. Чаще всего технология следующая. Иллюзорная или реально существующая опасность какого-либо явления (например, терроризма) многократно усиливается и доводится до абсурда. СМИ устраивают истерию по поводу очередной «глобальной угрозы», вызывая у людей массовый страх с целью создания благоприятной обстановки для манипуляции массовым сознанием — прежде всего, в политических целях. Например, для приведения к власти «крутого» полковника, обещающего замочить всех подонков в сортире...
Эта технология давно и успешно используется западной пропагандой. Если раньше в качестве пугала для благополучного западного обывателя выступала «советская угроза» — тамошняя пропаганда и масс-культура красочно изображали страшных бородатых русских с красными звездами на шапках-ушанках, хлебающих водку прямо из горла, — то сейчас эта роль возложена на опять таки бородатых «исламских террористов» в чалмах. Меняются времена и люди, но пропагандистская технология «создания глобальной угрозы» остается неизменной. Она — важное средство сплочения обывателей вокруг власти. До смерти запуганный очередным «врагом всего цивилизованного мира», народ начинает, подобно маленькой собачонке, жаться к сапогам своих правителей — помилуйте нас, грешных, и спасите... Поэтому под прикрытием очередной страшной угрозы (будь-то бородатый Усама Бен-Ладен, антиглобалисты или летящий в космосе астероид, грозящий столкнуться с Землей) власть имущим очень удобно обделывать свои дела и отвлекать внимание общественности от актуальных политических проблем. Виртуальный мир (например, война в Чечне или Афганистане), созданный СМИ, становится обывателю гораздо ближе и важнее, чем безработица или коррупция правящей верхушки в собственной стране. В этом данная технология созвучна с пропагандистским приемом Отвлечения внимания. Создание угрозы — одно из самых сильных средств манипуляции сознанием и отвлечения внимания общественности от махинаций верхушки.
«Переориентирование агрессии — это самый простой и самый надежный способ обезвредить ее. Она довольствуется эрзац-объектами легче, чем большинство других инстинктов, и находит в них полное удовлетворение» (Конрад Лоренц, «Агрессия»)
Еще это — эффективное средство аккумулировать негативную энергию общественного недовольства и переключать ее на «безопасные» или выгодные цели. В социальной психологии метаморфозы подобного рода нередко обозначаются как «поиск козла отпущения».
«Сегодня пугало врага все еще является очень сильным средством демагогов для создания единства и воодушевляющего чувства принадлежности», — читаем все там же, у Конрада Лоренца.
«Patriotism versus terrorism» (Патриотизм против терроризма) — самый популярный пропагандистский лозунг в США после терактов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Страх терроризма, психологический шок после терактов и последовавший за ним взрыв патриотических чувств американцев (психологический эффект компенсации), были активно использованы для внедрения в массовое сознание «образа врага». При этом объектами практического «приложения» патриотизма стали не только непосредственные виновники терактов, но и все неудобные для Соединенных Штатов политические режимы. Нынешние «антитеррористические операции» нередко направляются против региональных движений, которые выступают против засилья транснациональных корпораций или отвергают принцип мировой гегемонии США. Так что, если вы, не дай Бог, отвергаете диктат «страны равных возможностей» на мировой арене, у вас сегодня есть все шансы быть «назначенным» в террористы...
При этом людей постоянно загоняют в зауженное восприятие. Предлагается простые ярлыки и бесхитростные формулы. Например, достаточно произнести заклинание — «борьба с терроризмом» — и уже ничего не нужно анализировать, объяснять народу. Все становится понятным «само собой». Совершенно бессмысленное словосочетание «международный терроризм» сегодня стало универсальным аргументом, своеобразной индульгенцией, с помощью которой «благословляются» любые политические разборки. Кто контроль над нефтяными месторождениями устанавливает, кто утихомиривает мятежные провинции, кто под шумок разделывается со своими политическими противниками... Разумеется, все под лозунгом «борьбы с международным терроризмом».
Создание угрозы очень часто практикуется во время избирательных кампаний. Это — краеугольный камень современных политтехнологий. Социологические исследования показывают, что самая многочисленная часть электората никого из кандидатов не считает подходящим на высокий государственный пост. А поскольку выбирать обычно приходится между плохим и очень плохим, при необходимости выбирать из двух малоприемлемых люди склонны выбирать меньшее зло. Отсюда вывод: оппонента нужно выбирать заведомо хуже и «страшнее» себя. Здесь главное — доказать избирателям, что в случае прихода к власти вашего соперника жизнь обязательно ухудшится, в случае же вашей победы — как минимум останется прежней. Поэтому, как писал один немецкий политик — выбор врага, это слишком ответственная процедура, чтобы доверять ее воле случая.... Как всегда, наилучшие возможности для этого имеются у государственных структур. Контролируя госаппарат и СМИ, кандидат «от власти» имеет большие возможности манипулирования электоратом. Они не только делают его фаворитом, но и позволяют выбирать себе наиболее удобного соперника.
Так, на постсоветских просторах принято пугать народ угрозой «коммунистического реванша». Аккурат перед выборами мотивация «плохих коммунистов» подкидывается проправительственными СМИ в материалах, показывающих отрицательные стороны коммунистического прошлого. Накануне голосования по телевидению демонстрируются фильмы о сталинских репрессиях и т.д. В общем, давно холодный коммунистический труп вовсю потчуют электрическими разрядами (подобно обезглавленной лягушке в школьном кабинете анатомии), чтобы он начал дергаться и выглядел как живой. В то же время прилагаются все усилия, чтобы нейтрализовать настоящих соперников, а слепленное пугало выставить в качестве самого реального оппонента. Если выборы имеют несколько этапов, это достигается путем вывода в решающий тур кандидата от власти и заведомо «непроходного» представителя псевдооппозиции.
В то же время говорится о том, что «наш кандидат» (обычно это действующий глава государства) — наиболее подходящая альтернатива «вечно вчерашним» и у него есть положительный президентский опыт. Посредством новостей и публицистических программ его показывают как опытного хозяйственника, заботливого Президента, который уделяет внимание многим сферам общественной жизни. В общем, «Альтернативы нет!»
В Западной Европе для этих целей эффективно используется страх населения перед ультраправыми. Самый свежий пример — президентские выборы 2002 года во Франции, когда этот страх целенаправленно внушался с помощью масс-медиа. Политическими кругами, близкими к президенту Шираку, была развернута грандиозная кампания по подрыву влияния социалистов (реальных соперников на выборах) и выводу во второй тур голосования Ж.М. Ле-Пена — представителя ультраправых. Одновременно проводилось массовое запугивание французов угрозой наступающего нацизма. В то же время тот факт, что в первом туре 11% голосов (всего лишь чуть меньше, чем ультраправые и социалисты) получили троцкисты, т.е. ультралевые экстремисты, вообще не освещался в СМИ. Как и то, что после успеха Ле-Пена ультралевые устроили грандиозные погромы на улицах, приведшие к многочисленным жертвам. То есть проблема реально существующего экстремизма вообще не получала должного анализа. Это свидетельствует о целенаправленном характере проводившейся операции. Результат: во втором туре Жак Ширак одержал убедительную победу. По меткому выражению лидера социалистов, французы были вынуждены «с прищепкой на носу» проголосовать за Ширака. В итоге у руля Франции стал человек, которого четверо из пяти французов не хотели видеть своим президентом. Пропагандистская технология «создания угрозы» обладает колоссальной эффективностью.
Прием создания угрозы широко используется и коммерческой рекламой. Сегодняшняя реклама очень успешно эксплуатирует наши страхи и психологические комплексы, которые сама же и создает: «Обязательно пользуйтесь суперэффективной зубной пастой ***, а не то ваши зубы съест кариес...»
Социальное одобрение
«А сейчас — рекламная пауза!» Эта сакраментальная фраза всем нам хорошо известна. Ведущие развлекательных шоу обычно предваряют ею очередной рекламный блок, прерывающий телепрограмму. Возможно, вы обратили внимание, что произнесение вышеназванного заклинания неизменно сопровождается «реакцией зала»: продолжительными аплодисментами и одобрительными возгласами сидящей в студии публики. Зачем это делается? Просто телевизионным боссам хорошо известны результаты социально-психологических исследований. Оглушительные аплодисменты и приветственные возгласы служат в качестве социального одобрения. Это сигнал, говорящий нам: «Все соглашаются с этим сообщением, и тебе следует поступить так же!». Это один из способов «отключения» психологической защиты у человека, воспринимающего рекламное сообщение. Таким образом пытаются минимизировать наше раздражение от того, что интересная телепрограмма прерывается тупыми (иногда) и примитивными (чаще всего) рекламными роликами.
Социальное одобрение — один из психологических автопилотов, которыми нас в избытке снабдила матушка-природа. Согласно этому принципу мы определяем, что является хорошим и правильным, наблюдая, что считают хорошим и правильным другие люди. Действия тех, кто нас окружает, во многом определяют наше мнение и поведение. Когда множество людей делает одно и то же, мы готовы допустить, что, возможно, они знают нечто такое, чего не знаем мы. А значит, следует побыстрее присоединиться к большинству, чтобы не остаться в дураках. Главную роль в нашем мышлении начинает играть стадный менталитет. Тут-то и кроется психологическая ловушка.
Подобная техника используется издревле продавцами чудодейственных лекарств и разнообразными целителями, подсаживавшими в аудиторию зазывал, притворявшихся, будто они вылечились от недуга, и поющих дифирамбы в адрес «спасителей». Политики проводят публичные выступления, привлекая к участию в предвыборных митингах т.н. «группы поддержки». Такие группы всегда располагаются около трибуны и приветствуют своего патрона громкими аплодисментами и одобрительными возгласами. Телевизионные продюсеры вставляют в свои коммерческие шоу записанные на пленку смех и аплодисменты (фонограммы смеха заставляет телеаудиторию смеяться дольше и чаще, даже если предлагаемый юмор самого низкопробного качества). Рекламодатели нанимают актеров, чтобы те играли роли простых людей, расхваливающих тот или иной продукт; изображают продвигаемые товары в качестве пользующихся большим спросом (рекламный ролик, где домохозяйки в супермаркете жестоко дерутся за обладание последней упаковкой «эксклюзивного» стирального порошка и т.д.). Кстати, во время съемок юмористических телепередач и новогодних «голубых огоньков» гости студии также смеются и аплодируют не по-настоящему, а понарошку, то есть на камеру. А потом их крупные планы монтируют как реакцию на выступления коллег.
Подобные ситуации призваны создать впечатление, что большинство людей действует таким образом, каким хотят заставить действовать вас. Во всех вышеперечисленных случаях бросается в глаза открытый характер мошенничества. Организаторы обычно даже не считают нужным скрывать его. Психологический автоматизм социального одобрения очень силен, он настолько глубоко сидит в нас, что работает даже тогда, когда мы хорошо осознаем сам факт пропагандистской манипуляции. Психолог Роджер Фюллер (R. Fuller) установил, что фонограмма смеха заставляет большинство людей смеяться и тогда, когда они знают, что смех искусственный, смоделированный на компьютере.
Вариантом социального одобрения выступает т.н. Рейтингование — публикация псевдосоциологических рейтингов с целью убедить нас, что определенного политика или избирательный блок «любит» большинство населения страны и собирается за него голосовать.
Противоположным социальному одобрению является пропагандистскийприемсоциального неодобрения.Он используется для создания иллюзии осуждения действий тех или иных субъектов со стороны общественного мнения. Осуществляется, например, подбором негативных высказываний «лидеров мнения», представителей различных слоев населения, «простых людей с улицы», соответствующих данных социологических опросов и т.п.
Сросшиеся предложения
Метод «сросшихся предложений» предназначен для обхода критичности восприятия пропагандистского сообщения. Он создает один смысловой ряд из нескольких, не связанных между собой, информаций. Все эти информации в отдельности являются правдой, но их соединение в результате дает искаженное представление о событии. Т.е. это еще один пример использования псевдологических причинно-следственных связей, дополненных «фактографической пропагандой».
Сообщение CNN во время войны в Югославии (начало 1990-х годов): «Второй день между сербами и албанцами идет перестрелка. По некоторым данным, у сербов на вооружении имеются тяжелые минометы. Одна из выпущенных мин попала в здание детской больницы. Погибло двое маленьких детей». Вся эта информация подается слитно, как единое сообщение. Каждый нормальный человек в результате приходит к выводу, что сербы из минометов обстреляли детскую больницу и в результате погибли дети. Возмущенное мировое сообщество осуждает зверства сербской военщины. Через несколько дней выясняется, что перестрелка действительно была, но минометов у сербов нет, мина выпущена с мусульманских позиций, а дети погибли от снайперских выстрелов с хорватской территории. Но уже поздно — пропагандисткая «утка» успешно запущена.
На технике сросшихся предложений построены многие рекламные и предвыборные лозунги. Нередко они включают в себя и дополнительный директивный компонент. «Сейчас вы смотрите в наши глаза, поэтому сможете проголосовать за нас», — предвыборный телеролик. «Вы можете стать в жизни победителем. За вашей кожей должен быть надежный уход» (реклама мужского одеколона). Два никак не связанных между собой события объединяются в одно целое и воспринимаются получателем информации как причинно-следственная последовательность.
Упреждающий удар
Чаще всего представляет собой упреждающий выброс негативной информации. Его задача — вызвать реагирование противника заранее и в более выгодном для себя контексте. Этот прием нередко используют властные структуры, чтобы нейтрализовать критику предстоящих непопулярных решений. В данном случае власти сами организовывают «случайную» утечку негативной информации, чтобы стимулировать проявления общественного негодования. Это делается для того, чтобы заранее «выпустить пар» у всех недовольных. Ко времени наступления «Дня Х» костер народного гнева уже успеет погаснуть. К моменту принятия соответствующего решения люди устанут протестовать и воспримут действия власти индифферентно.
Во время выборов примером такого рода является упреждающая публикация компромата, относительно безопасного для конкретного кандидата. Таким образом удовлетворяется потребность электората в «клубничке». Цель — снизить существующий интерес избирателей к информации такого рода. Последующие публикации гораздо более острых материалов, которые, возможно, будут инициированы политическими противниками, уже не привлекут большого внимания — избиратель уже наелся «чернухой» и больше не реагирует на нее...
Ядовитый сэндвич
Этот пропагандистский прием активно использует возможности психологического влияния за счет структуризации текста. Всегда предпочтительнее не лгать, а добиться, чтобы человек не заметил «ненужной» правды
Коммуникатор дает позитивное сообщение между негативным предисловием и негативным заключением. При наличии определенных способностей и опыта коммуникатора, положительное сообщение как бы исчезает от внимания аудитории.
Очень хороший прием, активно используемый теми СМИ, которые претендуют на «объективное освещение событий» и стремятся создать себе имидж в стиле «только факты, ничего кроме фактов». При таком структурировании событий объективность формально соблюдена, но эффект «ненужных» сообщений девальвирован.
Обратным к предыдущему является т.н. «Сахарный сэндвич». Негативное сообщение маскируется положительным вступлением и положительным заключением.
*** Перечисленные выше приемы и методы достаточно просты и очень эффективны. Так что желаем вам успехов. Вот только в чем?
Цитируемые источники:
1. Arkes, H. R., Boehm, L. E., & Xu, G. Determinants of judged validity. Journal of Experimental Social Psychology, 27, 1991, р. 576-605; 2. Collon, M. Monopoly: L`OTAN la conqute du monde. EPO, 2000 3. Cialdini, R. B. Influence: science and practice. Allyn and Bacon, 2001 4. Festinger, L., & Maccoby, N. On resistance to persuasive communications. Journal of Abnormal and Social Psychology, 68, 1964, р. 359-366. 5. Fuller R. Effects of group laughter on responses to humorous materials: A replication and extension. Psychological Reports, 1974. p. 531-534. 6. Hart, R. P. The sound of leadership. Chicago: University of Chicago Press, 1987 7. Hennigan, K., Heath, L., Wharton, J. D., Del Rosario, M., Cook, T. D., & Calder, B. Impact of the introduction of television on crime in the United States: Empirical findings and theoretical implications. Journal of Personality and Social Psychology, 1982 8. Herzstein, R. E. The war that Hitler won. New York: Paragon House, 1987, p. 31. 9. Lippmann, W. Public opinion. New York: Harcourt, Brace. 1984 10. Lockerbie, В., & Borrelli, S. A. Question wording and public support for Contra aid, 1983—1986. Public Opinion Quarterly, 1990, 54, p. 195—208. 11. Iyengar, S. Is anyone responsible? How television frames political issues, Chicago: 1991 12. Iyengar, S., & Kinder, D. R. News that matters, Chicago: University of Chicago Press. 1987 13. McCombs, M. E., & Shaw, D. L. The agenda setting function of mass media. Public Opinion Quarterly, 36, 1972, р.176-187. 14. Petty, R. E., Wells, G. L., & Brock, Т. С. (1976). Distraction can enhance and reduce yielding to propaganda: Thought disruption versus effort justification.Journal of Personality and Social Psychology, 34, 1976, р. 874-884 15. Pfeffer, J. Power in organizations, Cambridge, MA: Ballinger. 1981 16. Pratkanis, A. R. Propaganda and persuasion in the 1992 U. S. presidential Jelection. 1993 17. Pratkanis, A., & Aronson, E. Age of propaganda: The everyday Use and Abuse of Persuasion. W.H. Freeman & company. New York, 2001 18. Quoted in Dilenschneider, R. L. Power and influence. New York: Prentice Hall., 1990 19. Rogers, E. M., & Dealing, J. W. Agenda-setting research: Where has it been, where is it going? In J. A. Anderson (Ed.), Beverly Hills, CA, 1988 20. Zajonc, R. B. (1968). The attitudinal effects of mere exposure. Journal of Personality and Social Psychology (monograph supplement), 9, 1968, p.1-27. 21. Wiils, G. The CIA from Beginning to End, The New York Rewiew of Books, January 22, 1976, p. 26. 22. Бунич И. Операция «Гроза». — СпБ., 1998, стр.189. 23. Эйджи Ф. За кулисами ЦРУ. — М., 1979 24. Войтасик Л. Психология политической пропаганды. — М., 1981 25. Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. — «Орияны». Киев, 2000 26. Лоренц К. Агрессия. — «Прогресс». М., 1994 27. Морозов А.М. Психологическая война. — Киев, 1996. 28. Почепцов Г. Психологические войны. — «Рефл-бук». М., 1999 29. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. — М., 1980 30. Яковлев Н. ЦРУ против СССР. — «Правда». М., 1983, стр. 139-141
:::
Ссылки для вставки ::: создать html
ID2_1523 :: Копия содержания
страницы:
, на свои кровные покупать дорогое натовское оружие, кормить огромную армию натовских чиновников и генералов (к слову, визит Дж. Буша в Литву в конце 2002 года обошелся ей в 600 тыс. долларов — «старших товарищей» из Москвы принимать было намного дешевле).