Мои новости

Напомним, что крепить институт семьи депутаты собираются, вводя штрафы за развод, ужесточая правила проведения абортов и обеспечив признание церковных браков наравне с государственными. Такие меры предлагает проект Концепции государственной семейной политики до 2025 г., вынесенный на этой неделе думским комитетом по вопросам женщин, семьи, и детей на обсуждение.

Ну, обсуждение теперь точно будет бурным. Само собой, больше всего россиян интересует, когда на "вахту" (как назвал этот брак сам Путин) заступит новая первая леди. И еще – уйдет ли Людмила Путина в монастырь (к слову о традиционных ценностях).

Решение четы Путиных о разводе нельзя назвать экстраординарным: роль первой леди всегда давалась Людмиле Путиной с трудом, а последние годы она вообще практически не показывалась на людях. Кроме того, демонстрация крепкого брака давно уже не является обязательной составляющей образа политического лидера. Тут можно вспомнить и развод (с последующей женитьбой на топ-модели) французского президента Николя Саркози, и скандальное расставание с супругой итальянского премьер-министра Сильвио Берлускони. Все как у людей (в России, кстати, согласно официальной статистике, распадается более половины браков). Так что новый имидж обещает самым положительным образом сказаться на рейтинге главы государства. Однако на ум почему-то первым делом приходят штрафы за развод, которыми депутаты грозят простым россиянам. Слишком велик контраст между поведением национального лидера и так называемыми "традиционными семейными ценностями", которые пропагандирует государство.

Что такое эти самые традиционные ценности, толком никто не объяснил. Помнится, в советские времена "аморалка" грозила серьезными неприятностями по партийной линии. Или можно, например, обратиться к "Домострою", учившему, как правильно бить жену, чтобы при этом не теряла способности заниматься хозяйством. Потому что на самом деле тут важно не за что воюют, а против кого. Формально в перекрестье прицела находится гомосексуализм – как "западная система ценностей, разрушающая традиционные модели полоролевого поведения". Опасность, если верить авторам Концепции государственной семейной политики, кроется в том, что "Россию начинают активно втягивать в систему отношений, свойственных западной цивилизации, с ее фетишизацией прав и свобод человека, в том числе прав сексуальных меньшинств". А нам эти права – что меньшинств, что большинств – в принципе не нужны, только мешают.

"Традиционные ценности" вместо гражданских прав – тот формат нового общественного договора, который власть изо всех сил пытается навязать обществу. Действовавшая в докризисные годы формула взаимоотношений ("лояльность в обмен на стабильность") больше не работает – уровень благополучия населения заметно снижается и, судя по темпам падения экономики, в ближайшее время начнет снижаться еще быстрее. Рискуя лишиться общественной поддержки, власть пытается нащупать точку опоры на уровне морали – в поддержке церкви, пропаганде пресловутых "семейных ценностей".

Но проблема в том, что как раз с моралью в современном российском обществе – большие проблемы, на протяжении многих лет она была последним, о чем заботились. Это хорошо продемонстрировало дело Pussy Riot, спровоцировавшее резкий рост антиклерикальных настроений и раскол в обществе – вместо того, чтобы сплотить его. Наконец, представители национальной элиты совсем не заботились о том, чтобы обзавестись моральным багажом – предполагалось, что все проблемы решает прежде всего административный ресурс.

В результате имеем то, что имеем: российский президент объявляет о разводе как раз в тот самый момент, когда взбесившийся парламентский принтер начинает печатать штрафные талоны для расторгающих брак. "Вон оно че, Михалыч..."