В один из дней пребывания Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на Украине ему задали серьезный вопрос о несерьезном — о месте юмора в жизни православного человека:

— Ваше Святейшество! Говорят, что всех одесситов отличает особое чувство юмора. В связи с этим вопрос: каково Ваше личное отношение к юмору и насколько он уместен в церковной среде?

— Отношение абсолютно положительное — без юмора жизнь становится опасной. Большинство плохих людей лишены чувства юмора. Во-первых, юмор помогает понизить градус человеческого конфликта, помогает перевести его из плоскости реального противостояния, переключить сознание, что называется, разрядить обстановку. Кроме того, юмор создает хорошее расположение, хорошее настроение.

При этом все это очень тесно связано с внутренней культурой людей. Если юмор использует некую пошлость, как часто бывает, то вначале начинаешь смеяться, а потом вдруг тебе становится стыдно, думаешь: «Бог мой, тут не смеяться, тут плакать надо — ведь чушь несут, просто противно слышать!». Очень важно, чтобы юмор был светлым и действительно снижал градус наших конфликтов, да и просто формировал такой оптимистичный взгляд на окружающий мир.

Я с детства очень любил читать Чехова. Наверное, он единственный автор, которого я прочитал «от корки до корки». Это чтение мне это очень помогало в трудные школьные годы, когда велась антирелигиозная борьба в нашей стране, и я как верующий ребенок находился под давлением. Воспоминание о рассказах Чехова помогало мне с юмором относиться, в том числе и к тем людям, которые пытались меня «перевоспитать».

О том, что такое «добрый юмор» и о том, может ли незлая шутка выручить и поддержать человека, портал «Православие и мир» спрашивает священников и мирян.

Протоиерей Александр Авдюгин, настоятель храма-часовни святых Богоотец Иоакима и Анны в честь погибших шахтеров, г. Ровеньки, Луганская область, редактор православной газеты «Светилен», писатель:

Протоиерей Александр Авдюгин

Чувство юмора выручало меня, и не раз. Вот, к примеру.

После вечерней службы возвращаюсь домой весь из себя расстроенный, по причине жары, давления и невозможности найти нормального непьющего и благообразного ночного сторожа.

Путь мой проходит мимо детского садика. Далее маленькая сцена достойная и описания, и памяти:

Ребенка родители забирают домой и усаживают в машину. Мальчишка, увидев меня, звонко кричит:

- Мне с батюшкой поговорить надо.

Маму с папой такое заявление откровенно удивляет. Они прекращают процесс отъезда, а пацаненок подбегает ко мне и спрашивает.

- Батюшка, ты Бог?
Отвечаю, что нет, я не Бог.
Мальчишка хмыкает и выдает продолжение:
- А когда Богом станешь?

Куда моя хмурость, вкупе с расстройством делась….

Протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока Севастийских мучеников:

Протоиерей Максим Первозванский

Юмор помогает мне не относиться к себе слишком серьезно. Мне нравятся строки из популярной некогда песни: «Пускай, капризен успех, он выбирает из тех, кто может первым посмеяться над собой». Можно сказать, юмор спасает от прелести слишком серьезного отношения к собственной персоне. А значит – помогает надеяться на Бога.

Что такое добрый юмор? Будем рассуждать от противного, добрый юмор – это не злой юмор. А злой юмор – тот, от которого кому-то становится плохо. Добрый юмор не должен никого обижать, зато может помочь.

Пример доброго юмора из недавнего прошлого нашей семьи. Один из моих младших сыновей закатывал истерики с воем. Мы никак не могли найти способ остановить эти истерики. Однажды попытались передразнить его. Этот способ оказался действенным. Сын увидел себя со стороны, и мы все вместе посмеялись. Но, конечно, такое решение подходит не для каждой похожей ситуации. В другом случае можно было усугубить положение, обидев человека, и это был бы уже злой юмор. Для доброго юмора важно чувство меры и индивидуальный подход.

Иерей Дионисий Гудзь, клирик храма святого благоверного царевича Димитрия при Первой градской больнице:

Иерей Дионисий Гудзь

Если юмор добрый, то цель шутки — утешить человека, а не просто блеснуть собственным остроумием, побалагурить и посмеяться над кем-то. Примеры чистого, не пустого юмора можно найти в житиях православных святых, в жизнеописаниях старцев.

Преподобный Серафим Саровский с самого начала своего монашеского пути был известен как веселый человек. У братии было очень много работы и, желая ободрить людей, будущий святой шутил с ними. При этом говорил, что когда на монаха наваливается много труда, бывает, даже находит уныние, добрая шутка может ободрить. Ничего плохого нет в том, что мы шутим и смеемся.

Преподобный Амвросий Оптинский был человеком с замечательным чувством юмора. Часто люди приходили к нему со страхом: «Вдруг прославленный старец откроет, какой я грешник». А преподобный начинал разговор с шутки и сразу располагал человека к себе. Когда смотришь документальные кадры, на которых запечатлен отец Иоанн Крестьянкин, ощущаешь насколько радостно он жил. Своим словом, шуткой ободрял других.

Юмор старца Паисия Святогорца назидательный. Он рассказывал такую историю из своей жизни. К нему пришел мальчик школьного возраста с вопросом: «Где найти старца Паисия?» Старец ответил: «Он за сигаретами пошел». «Наверное, кто-то из его гостей курит,»- предположил мальчик. «Да этот Паисий вообще некудышний старикашка, пьет, курит,» — продолжал старец. «Я все таки подожду,» — проявил настойчивость мальчик. Отец Паисий рассказывал эту историю, чтобы показать своим слушателям, что добрый помысел может заменить осуждение.

Юмор может быть созидательным, может укреплять и снимать напряжение в тяжелую минуту. В воспоминаниях одной сестры милосердия о Крымской войне есть такой эпизод. После очередного кровавого сражения за Севастополь в госпиталь поступало очень много раненых. В палату принесли артиллериста с ожогами, несовместимыми с жизнью. Сестра понимала, насколько тяжело он страдает, насколько ему больно.

Неожиданно она услышала его слова, после которых все засмеялись: «Приятно познакомиться, меня зовут опаленный поросенок!» — сказал раненый. Так, сам тяжело страдая, этот человек нашел в себе силы пошутить, и поддержал своим юмором страдающих товарищей. Причем, все время пока его перевязывали, он не переставал шутить. Невозможно было не смеяться его шуткам, но невозможно было и не плакать, понимая как ему больно.

Самоирония помогает бороться с обидой и больным самолюбием. В 60-е годы в одном монастыре жил послушник по имени Павел. Он был удивительно добр. Его очень любили дети. Однажды кто-то пожаловался на Павла наместнику. Наместник обладал крутым нравом. Павел дежурил на проходной, наместник пришел туда и начал при всех ругать послушника. В порыве гнева он крикнул: «Ах, ты, гад!» И даже дернул Павла за бороду.

Когда наместник ушел, товарищи стали утешать послушника: «Не расстраивайся, Павел. Наместник человек отходчивый». А тот улыбается: «Я не Павел. Меня наместник только что постриг. Меня теперь Гад зовут». И показывает клок вырванный наместником бороды. Любой другой человек испытал бы обиду. А здесь перед нами пример удивительного незлобия.

Протоиерей Игорь Пчелинцев, священнослужитель Нижегородской епархии, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви:

Протоиерей Игорь Пчелинцев

Я за добрый юмор. Юмор с человеческим лицом. Но вместе с тем считаю, что юмор не самоцель. Шутить надо очень осмотрительно — иногда даже добрая шутка может смутить и обидеть иного человека. Надо выбирать, с кем шутить и как. Впрочем, это правило и ко всему другому относится: с кем быть строгим, на кого прикрикнуть, а с кем лучше помолчать.

Думаю, что не раз бывало, что на мои шутки обижались. Мне самому было очень тяжело, когда я видел, что люди или обижались, или как-то косо смотрели на меня потом: «Вот шут нашелся, а еще батюшка!» В таких случаях я очень переживал и молился за этих людей. Но прошли годы, и, наверное, все, кто меня знает, уже понимают, какой я и чего от меня ждать, я же, со своей стороны, стал гораздо спокойнее в словах и эмоциях. Поэтому сейчас, наверное, реже стал задевать людей своими шутками.

Почему с людьми, способными на добрую шутку, как правило, легко общаться? Может быть, рядом с таким человеком ты понимаешь, что значит радоваться с радующимися и плакать с плачущими?.. Беда, которую делишь с другими, — становится меньше, а радость, которую делишь, — становится больше. Мне нравятся жизнерадостные люди с чувством юмора. Но не нравится в людях «петросяния»: пустой смех, насмешки, унижение, высмеивание, генитальные шутки.

Есть разные священники, веселые и не очень, любящие шутку и всегда серьезные: люди разные по характеру и жизненным обстоятельствам. Но «добрый юмор», о котором говорил Святейший, это, как мне кажется, показатель и индикатор духовной трезвости. Серьезность в вопросах веры и благочестия всегда должна соседствовать с милосердием и снисхождением к другим, то есть строгость к самому себе совсем не исключает радостного духа и умения шутить.

Батюшки-истуканы, не желающие слышать даже безобидные шутки и сами не позволяющие себе доброго юмора, чаще всего нетрезвы духовно и нередко ломают людей. Своей внешней (и часто внутренней) строгостью они будто зомбируют окружающих — и те из желания быть «правильными православными» подражают им, даже если по природе своей веселы и смешливы. Как показатель — для таких «православных» сектантов юмор, мягкосердечие и радостное выражение чувств и лица оказываются врагами. А оправдываются они тем, что якобы «Христос никогда не смеялся — в Евангелии ничего не писано про это, а про то, что плакал, писано не раз», или фразой: «Когда же будем о грехах плакать, все — «радуйся, радуйся..».»

Мне нравится быть радостным. Хочется хоть в этом немного уподобиться святым. Из того, что я читал, слышал о святых людях и чему сам был свидетелем — они всегда были исполнены радостного духа. Отцы Церкви были веселы и любили не обидную шутку. А плач был у них наедине с Богом. Точно так и я стараюсь жить: я знаю, какой я грешный, и это знает Бог. Но я не унываю, ведь моя печаль о грехах — это сугубо личное в моих отношениях с Богом. А с людьми я должен делиться тем, что дает мне Господь. Какой бы ни был я плохой священник — мне Бог дает возможность немного видеть сияние Его радости и передавать другим свидетельство о этом.

Хотелось бы отметить еще два момента.

Первое — юмор нужен нам для укрепления веры. Наша вера радостная, но в ней нет сектантского безумия, экзальтированной веселости — «аллилуйя, брат!» И юмор, и шутка, если они здоровые, помогают укрепиться в вере и понять некоторые сложные вещи в простоте радостного духа Христова.

А второе — смехом и осмеянием прогоняется враг. Он не любит радости и все, что может, — это похищать ее у людей, ввергая их в тоску, уныние и печаль. Вот чем еще опасны «серьезные люди» — их может держать враг за крылья. Почему-то мне кажется, что мы можем больше продвинуться в борьбе против пороков — наркомании, пьянства и всего прочего, — если будем высмеивать их. А пока мы «серьезны до скрежета зубов», мы сторонникам греха даем знак, что их порок «ну очень серьезен» и уже только оттого стоит того, чтобы ему торжественно покоряться, чтобы за него держаться, как за истину.

Когда люди (особенно молодые) видят, что порок — это постыдно и смешно, многие теряют к нему интерес и стыдятся — ну, как в детстве: «кто последний — тот сифа». Высмеивание пороков — это здоровая сатира, которая может сильно снизить их привлекательность, свести на нет их «гламурность» и модность.

Еще одна вещь: умение посмеяться над собой учит нас кротости и смирению. Кротость не раздражается сама и не раздражает других. Я думаю, это и к шуткам, и к колкостям относится. Когда люди обижаются в ответ на подтрунивание — это, конечно, свойство слабой человеческой души и свидетельство о гордости. Но тут не о чем печалиться — это хороший индикатор того, над чем надо работать.

Есть известная притча о старце и его ученике. Послушник был очень чувствительным и к похвале, и к порицанию. Желая его наставить, старец сказал ему: — Пойди-ка на кладбище сегодня и час-другой хвали покойников что есть силы. Тот пошел за послушание. Потом на другой день старец повелел: — А теперь иди туда снова и что есть сил ругай мертвецов. Тот пошел. На утро старец спрашивает: — Ну, что они тебе сказали, когда ты их хвалил? — Ничего. — А когда ругал? — Ничего. — Ну вот и ты также отвечай на похвалу и на ругань по отношению к себе.

Не нужно поддаваться печали после того, как тебя укололи в сердце. Надо внутри обвинить себя в несовершенстве, поблагодарить Бога и не держать зла на своего собеседника.

И последнее. Мы вообще в этой жизни слишком серьезны — это плохо. Я не о том, что мы несерьезно и безответственно должны относиться к своим послушаниям, нет. Просто часто у нас «слишком серьезное» до человеконелюбви отношение к своему делу. Такая серьезность ведет к развитию и культивированию внутри нас чувства собственной ВАЖНОСТИ. А это ведь то, от чего мы должны избавляться, чтобы научиться смирению, приобрести кроткий и мирный дух в сердце, простую радость и способность делиться ею с другими.

Ложная серьезность ведет к самой настоящей и неложной гордости, к превозношению и служению врагу. Некоторые бесчестные люди пытаются спрятаться за «серьезность и важность» и пытаются убедить в своей «серьезности и важности» других — заставляют поверить в свою веру. И мы идем у них на поводу. Такое даже в Церкви можно встретить…

Вспомнились слова: — Батюшка, а вы оптимист или пессимист? — Я пессимист в отношении своего спасения, оптимист по поводу спасения всех остальных и реалист по отношению к Тому, Кто спасает — Он бесстрастен, и милосерден, и благ, любит и пессимистов и оптимистов и даже реалистов, самодовольных своей серьезностью.

Елена Викторовна Тростникова, писатель, редактор:

Елена Викторовна Тростникова

Чувство юмора выручает всегда, оно обладает огромной позитивной энергией. Самый дорогой для меня в личной жизни, жизнеутверждающий, выручающий юмор — тот, который я называю «юмором из лужи» (после яркого эпизода, когда я чудесный солнечный денек, полный радости, после дивной экскурсии вместе с сыном-школьником, полные чувства близости, мы решили еще погулять — и вдруг я в своей нарядной блузке упала — потому что побежали от радости — в черную-черную лужу, встала… и безудержно хохотала над собой).

Наверное, каждый может вспомнить такую ситуацию: вас с близкими или друзьями, или, того пуще, соратниками по хорошему делу, вдруг постигло тяжелое известие, руки опускаются, повисает тишина, отчаяние рядом… и среди этой общей тишины звучит чья-то комическая реплика, на которую все дружно грохают, хохочут — и можно жить дальше, и силы откуда-то взялись.

Недаром существует поповский и семинарский юмор; у большинства хороших священников, которых я знаю, прекрасное чувство юмора. «Техническое» значение такого юмора в том, что он как бы «перетряхивает» наше застоявшееся, плоское отношение к жизни, эта встряска подобна контрастному душу и… ставит ум и душу на правильное место.

Хорошее собрание позитивного и острого «поповского» юмора — в «Лоскутках» о. Всеволода Чаплина.

А лучший пример светлого юмора — это юмор святых, например, разные

шутки и прибаутки преподобного Амвросия Оптинского. Вообще же юмор святых и Божьих людей очень прост и бесхитростен, он какой-то детский, так что пересказывать его почти и бесполезно, а вот веселья и радости он несет море. Потому что это юмор в любви и простоте.

Вот пример:

В 2008 году я была в православной миссии по отдаленным поселкам Енисея: маленький катерок, два священника и четверо мирян, вместе с капитаном катера. И вот однажды на короткой стоянке мы, женская часть команды из двух человек, натоклнулись на берегу на медвежьи следы.
Мужчины наши сходили, удостоверились, капитан стал нас успокаивать, что это маленький медведь, фактически медвежонок; начальник миссии отец Даниил рассказал нам кучу страшилок про нападения медведей на людей в этих краях и запретил в дальнейшем углубляться по направлению к тайге.
А второй священник, отец Сергий, долго тихо подтрунивал:
- Елена! А может, вы ошиблись? Может, это не медведя след был?
- А чей же?
- Ну, может, это зайчик?.. Или белочка?.. Или мышка?..
Вот какое тут остроумие? — А юмора море! Мы все безудержно смеялись, нам было светло, радостно и не страшно.

А сама я получила дар очень умеренного остроумия, которого у меня сперва вовсе не было, когда со мной около полугода жила больная девушка. Ее мучили боли, и наши разговоры ее отвлекали и утешали. Я заметила, какое огромное удовольствие и облегчение доставляют ей самые простые мои шутки, и… постепенно научилась шутить. Вряд ли с тех пор (а прошло уже 30 лет) хоть одна моя остроумная реплика кому-то запомнится и будет передаваться из уст в уста, да это и не нужно. А вот подарить шуткой радость и немного сил людям — это да, слава Богу, Источнику жизни и радости!

Опрос подготовили: Антонина Фроленкова, Анна Данилова, Елизавета Киктенко.

Читайте также:

Право на улыбку