НОВЫЙ ЗАВЕТ БЕЗ ИЗЪЯНА ЕВАНГЕЛИСТА ДЕМЬЯНА

Переформатированный документ скачан по этой ссылке - http://bookfi.org/book/431254.
 

Краткая историческая справка

Демьян Бедный (настоящее имя Ефим Алексеевич Придворов; 1 (13) апреля 1883, Губовка, Александрийский уезд, Херсонская губерния — 25 мая 1945, Москва) — русский, советский писатель, поэт, публицист и общественный деятель. Член РСДРП(б) с 1912 года. Испытав в детстве большое влияние дяди, народного обличителя и атеиста, взял его деревенское прозвище в качестве псевдонима[. Псевдоним этот также упомянул в своём стихотворении «О Демьяне Бедном, мужике вредном».  

Биография

Родился в семье крестьянина. В 1896—1900 годах учился в военно-фельдшерской школе, в 1904—08 — на филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Первые стихи вышли в свет в 1899 году. Член РСДРП с 1912 года, с того же года публиковался в Правде.
    В годы гражданской войны вёл агитационную работу в рядах Красной Армии, за что награждён в 1923 году орденом Красного Знамени. Во время внутрипартийной борьбы 1926—1930 годах активно и последовательно отстаивал линию Сталина, за что получил различные жизненные блага, включая квартиру в Кремле и регулярные приглашения на встречи с партийным руководством. Демьян Бедный был крупным библиофилом, хорошо разбиравшимся в истории книги, собрал одну из крупнейших частных библиотек в СССР (свыше 30 тыс. томов). Один экземпляр каждой книги, выходившей в СССР, попадал в личную библиотеку Д. Бедного[источник не указан 145 дней]. Выходило полное собрание сочинений (прервано на 19 томе).    В 1930 году Демьян Бедный всё чаще подвергается критике за антирусские настроения (выраженные в его фельетонах «Слезай с печки», «Без пощады» и др.). Он пишет раздражённую жалобу Сталину, но в ответ получает ещё более гневное письмо:
  "В чём существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика обязательная и нужная, развитая Вами вначале довольно метко и умело, увлекла Вас сверх меры и, увлёкши Вас, стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее… [Вы] стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Нет, высокочтимый т. Демьян, это не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата".     - Письмо И.Сталина Демьяну Бедному -
   Вероятно, поэт недостаточно воспринял партийную критику. В 1934 году Сталин продемонстрировал И. М. Гронскому тетрадку с записями оскорбительных характеристик, которые пьяный Демьян давал видным деятелям партии и правительства. В 1936 году поэт написал либретто комической оперы «Богатыри» (о крещении Руси), которая возмутила посетившего спектакль Молотова, а затем и Сталина. Комитет по делам искусств в специальном постановлении резко осудил спектакль как антипатриотический. В 1938 году Демьян Бедный был исключён из партии и выселен из Кремля, его перестали печатать, но тем не менее, объекты, носившие его имя (город Беднодемьяновск) переименованы не были.
  С началом Великой Отечественной войны публикации возобновились, однако Бедный так и не сумел вернуть себе прежнее положение.
 Последнее критическое партийное постановление, касающееся поэта, вышло уже посмертно: 24 февраля 1952 года были подвергнуты идейному разгрому издания Д. Бедного 1950 и 1951 гг. за «грубейшие политические искажения»: в эти издания были включены первоначальные варианты произведений Бедного вместо поздних, политически переработанных. В 1956 году Демьян Бедный был посмертно восстановлен в КПСС. Д. Бедный был любимым писателем Хрущева.
 С сайта: http://ru.wikipedia.org/wiki
 Что мы сейчас знаем о Демьяне Бедном? Да практически ничего. Мы гораздо больше знаем о Маяковском, Есенине, Блоке, а о Демьяне Бедном почти ни чего. Лишь тысячи улиц, названных в его честь в разных городах России, напоминают нам о том, что был такой человек. Если спросить людей, смотрящих на табличку с указанием улицы, и спросить их – кто был такой Демьян Бедный – они скорее всего ответят, что он был вроде пролетарский поэт. И это все что они о нем знают. 
 А ведь это был великий поэт. Но волны времени смыли людскую память о нем, его книги стали почти запрещенными, и даже в нынешнем Интернете, в котором есть все в изобилии, его произведения найти совсем не просто. Что же до вышепредставленной поэмы, то стыдно сказать, но она в настоящее время есть всего на двух сайтах. И все это результат травли автора, которая развернулась с момента публикации, и продолжается и поныне. Потому что слишком многим поэма Демьяна Бедного стала поперек горла, и его имя стало — Табу.
 Едва прочтя первые главы его выдающегося антихристианского произведения-протеста, все православные фарисеи с саддукеи зашипели от злости. Они не могли найти себе место, и стали извиваться как змеи, одержимые желанием ужалить. Злоба и ненависть гнилостными червями и поныне шевелятся в их душах, при одном упоминание имени – Демьян Бедный.
 Немудрено, что примеру пастырей последовала паства. И один из таких ханжей-лицемеров Сергей Есенин, написал следующие строки:

 Когда я в «Правде» прочитал Неправду о Христе блудливого Демьяна.
 Мне стыдно стало так, как будто я попал
 В блевотину, изверженную спьяна...
 Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
 Ты не задел его своим пером немало.
 Разбойник был, Иуда был.
 Тебя лишь не хватало.
 Ты сгустки крови у креста
 Копнул ноздрей, как толстый боров.
 Ты только хрюкнул на Христа,
 Ефим Лакеевич Придворов.
 
 (Настоящее имя Демьяна Бедного было Ефим Алексеевич Придворов.)
  Просто потрясает, насколько неумело, коряво Есенин выразил свое неудовольствие. Написать так плохо как он, стыдно даже убогому поэтику-графоману. А он не постеснялся предложить свой жалкий вирш в печать, но ему отказали. Но все же его слова не забыли, и верующие стали передавать этот ужасный примитив из рук в руки. Это один из секретов Есенина, как он сумел прослыть как «великий» поэт. Хотя главное все же была женитьба на старой, и всемирно известной танцовщице Айседоре Дункан.
 Для сравненья я приведу одно стихотворение Демьяна Бедного, что бы вы смогли почувствовать разницу:

Вожу пером, ребятушки,
 По белому листу.
 С народом я беседовать
 Привык начистоту.
 За словом, сами знаете,
 Не лезу я в карман,
 Но не любил я отроду
 Пускаться на обман.
 За правду распинаюсь я
 Уж много-много лет
 И за словечко каждое
 Готов держать ответ.
 Написано — подписано,
 Читай меня — суди.
 Любовь и злая ненависть
 Сплелись в мей груди:
 Любовь — к народу бедному
 И ненависть — к панам,
 К царям, попам, помещикам
 И всяческим «чинам».
 За то, что раскрываю я
 Всю правду бедняку,
 Меня б дворяне вздернули
 На первом же суку.
 Пока же на другой они
 Пускаются прием:
 Печатают стишоночки,
 Набитые враньем.
 Стишки моею подписью
 Скрепляют подлецы,
 Чтоб их вранье за истину
 Сочли бы простецы.
 Но с подписью поддельною
 Уйдешь недалеко.
 Мои ль стихи, иль барские, —
 Друзья, узнать легко:
 Одной дороги с Лениным
 Я с давних пор держусь,
 Я Красной нашей Армией
 Гордился и горжусь.
 Мне дорог каждый искренний
 И честный большевик.
 В моем углу два образа:
 Рабочий и мужик.
 За строй коммунистический
 Стоял я и стою.
 Помещикам, заводчикам —
 Пощады не даю.
 Стремясь рассеять знанием
 Души народной мрак,
 Я — враг всех бабьих выдумок
 И всех поповских врак.
 Как вы, люблю я родину,
 Но — не рабыню-Русь,
 Которой помыкала бы
 Разъевшаяся гнусь.
 Люблю я Русь народную.
 Советский вольный край,
 Где мироедам — места нет,
 Где труженикам — рай.
 Еще, друзья, приметою
 Отмечен я одной:
 Язык — мое оружие —
 Он ваш язык родной.
 Без вывертов, без хитростей,
 Без вычурных прикрас
 Всю правду-матку попросту
 Он скажет в самый раз.
 Из недр народных мой язык
 И жизнь и мощь берет.
 Такой язык не терпит лжи, —
 Такой язык не врет.
 У Кривды — голос ласковый,
 Медовые уста,
 У Правды — речь укорная,
 Сурова и проста;
 У Кривды — сто лазеечек,
 У Правды — ни одной;
 У Кривды — путь извилистый,
 У Правды — путь прямой;
 В сапожках Кривда в лайковых,
 А Правда — босиком, —
 Но за босою Правдою
 Пойдем мы прямиком!
 
  Не нужно трех раз, что бы любой человек, имеющий свое мнение, смог бы догадаться, что как поэт Демьян Бедный был намного талантливей Есенина. Достаточно почитать несколько пособий по поэзии, что бы убедиться, что там утверждается обратное. Так кому вы больше верите? Тому, что читаете своими глазами, или тому, что вкладывают в вашу голову другие? А говоря иначе – у вас есть своем мнение, или вы думаете, решаете и оцениваете чужим умом?
 К сожалению, в поэзии очень мало значит как написано. Гораздо больше значит – кто написал. И почти всегда все делает имя, а не талант. Но тут еще немалую роль сыграло – что было написано. Ведь Демьян Бедный закатил такую правдочку, что злоба в сердцах христианских не ослабевает и поныне, и у них одно желанье – растерзать, распять несогласного. Даже вроде бы лишенные власти и влияния, они все равно сумели отомстить Демьяну Бедному. Потому что имя им легион, и они были повсюду. И как результат, его стихи перестали печатать, его исключили из партии, за ним была установлена слежка:
 Десятки миллионов нынешних православных христиан не желают признавать, что христианство – это чужеземная, еврейская религия, которая навязывалась силой. Триста лет Русь крестили огнем и мечом. Миллионы русских людей были зверски замучены. А после настало религиозное мракобесие, когда нельзя было слова сказать, что бы бдительные ревнители нравов, не выдали тебя на расправу инквизиции, и на муки адские.
 Но вот время поменялось, и в России произошла еврейская революция 1917 года. Пришло великое зло, и тень покрывшая Россию, не спала до сих пор. Но как всегда, не бывает абсолютного зла. И в каждой тьме есть проблеск света. Поэтому можно сказать, что евреи-большевики сделали три хорошие вещи: отменили две буквы в русском алфавите, перешли на григорианский календарь, и сказали – бога нет.
 Настало время, когда стало можно писать часть правды, о церкви и религии. Пришла пора сказать верующим – бросайте свой наркотик. Но все это не сопровождалось репрессиями, или во всяком случае репрессиями такого масштаба, как репрессии времен мракобесия. Казалось бы, настало время дать слово другой стороне. И если вспомнить, что верующие вырывали языки несогласным столетья, то было бы честно, дать наконец слово другой стороне, раз настало их время.
 Верующие часто говорят, что верить или нет – это личное дело каждого. И если так, так дайте сказать свободно людям своего времени. Тем более что вы сами 1000 лет могли лгать. Дайте сказать оппонентам. И если верить или не верить – это личное дело каждого, не мешайте им. Но верующие опять не смогли спокойно пройти мимо, им снова захотелось решать за других, и они опять начали указывать что должно, а что не должно.
 Вот почему Есенину спокойно не сиделось, вот почему ему понадобилось топнуть ножкой? Почему он не мог смотреть, как Демьян Бедный кроет еврейского божка, который органически чужд русскому народу, и которому была принесена огромнейшая кровавая жертва. Почему глупый Есенин не вспоминал пытки в застенках русской православной инквизиции. Где людей кнутом и раскаленным до бела железа заставляли верить в еврейского божка?
 Но у верующих нет стыда, поэтому Есенин стал защищать и оправдывать Христа, которого нельзя оправдать, потому что все великое зло, принесенное еврейской революцией в Россию – ничто в сравненье с великим злом, которое принес в этот мир Христос Немилосердный. И что глупому Есенину до стонов миллионов жертв клерикализма – ведь ему не слышны их стоны, да и хруста костей под ногами он тоже не слышит. Он как сталинист, твердит свои пыльные догмы, только у одних ангелом был Сталин, а у других – Иисус.
 Он не видит полноводных рек крови и слез, которые текущих в горло Христа, он не видит их, потому что он закрыл глаза. Он не хочет видеть и слышать, он хочет закрыть правду, и растоптать несогласного. Христиане всегда делали так, и выступали они не с открытым лицом, а под масками, и все решали они не обсужденьем – а шушуканьем, и сговором. Потому что они ненавидят правду, которая страшна. Потому что они прячутся от истины, которая ужасна. Потому что они обожают ложь, которая так сладка и красива. А суть как всегда двуличное ханжеское лицемерие.
 Нет им покоя и сейчас. В 2005 году Русская Православная Церковь снова достала Демьяна Бедного, переименовав город Демьян Бедный – в город Спасск (Пензенская область). Видно они собрались мстить ему вечно, с люто-христианской ненавистью. А потому, если кто видит эти тексты – качайте пока висит, потому что очень скоро это может исчезнуть.
 Ну и напоследок – в текстах которые я смог добыть отсутствуют многие главы. Я не знаю, были они написаны, или их нет вовсе. Если кто-то поможет мне прояснить ситуацию – буду очень благодарен.
 Владимир Едкий  

«Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна»

Введение, которое многих приведёт в обалдение.(от Луки, 1: 1-3)

Православные христиане,
Российские крестьяне,
Бабы и мужики,
Молодые и старики!

Начинаю я сию страницу
В страстную седьмицу,
Под колокола, гудящие тоскливо,
В самый разгар поповской «страды»,
Когда доходны особливо
Поповские «труды».

Когда попы в церквах, как тетерева, токуют,
«Страсти господни» толкуют:
Как мучили Иисуса Христа,
В какие его таскали места,
И кто в его смерти повинен…
Разговор о том длинен:
Всё прочитать голова пойдёт кругом,
Четыре евангелиста не спелись друг с другом!

Поверить Марку – не поверить Луке:
Разногласия в каждой строке.
Манера писать – самая «боговдохновенная»:
Ерунда получилась несомненная!

Правда, каждый евангелист,
Дописав свой последний лист,
Мог бы сказать о своей книжке:
«Сие мной писано понаслышке
А после подправлено святыми отцами!»
Так иль сяк,
Может видеть всяк,
Что в евангелиях концы не сведены с концами!

Вот по этой-то причине,
Хоть я то ж не обретаюсь в апостольском чине,
Решил я в сердечной простоте
Рассказать об Иисусе Христе:
Об его подлинном значении,
О жизни его, об учении,
Об искупительном мучении,
То бишь о страстной неделе,
Как это было на самом деле!

Я не стану ссылаться на «наитие» -
Про каждое событие
Буду писать не голословно,
А лишь то, что мне известно безусловно;

В каждый момент
Буду готов предъявить документ.
А есть документы не менее ценные,
Чем евангелия «боговдохновенные»!

Попы попробуют вас морочить,
Мои слова опорочить:
Но ведь попы такой народ,
Что они б теперь закрыли рот
Самому Иисусу –
Не всякая правда им по вкусу!

Особливо если их тыкать в евангельские места,
Из коих видно, что на подлинного Христа
Христос, сделанный из поповского мармеладу,
По своему внутреннему складу
И внешнему виду
Похож, как гвоздь на панихиду:

«Федот, да не тот»!
Не «учитель благий и кроткий»,
А оракул ходкий,
Дающий тысячи ответов
И советов,
Для бедноты «душеспасительных»,
Для богачей – доходоприносительных:

«Блаженны кроткие и чистые сердцем,
Ибо получат они…кукиш с перцем!

Блаженны все, кто сир и наг –
Вы удостоитесь небесных благ!»

А вот царство земное –
Это дело совсем иное:
Тут помни, чёрная людина,
Что «несть раб болий своего господина!».

Вот он каков на вкус и цвет,
Четырёх-евангельский Новый завет!

Но на дело надо глядеть пошире:
Евангелий было всех не четыре,
Не пять и не шесть –
Всех не перечесть!

Все – медоточивые,
Все – разноречивые,
Все – труды древнехристианского воинства
И все одинакового достоинства.

Но отцы церкви во времена оны,
Устанавливая свои каноны,
Сделали из евангелий такой отбор,
Что не разберёшь до сих пор,
Что важней: то, что нам предложено
Или то, что ими уничтожено?

Не нравилась князьям церкви книжка,
Они кричали: «ересь!» - и крышка…
Они уничтожали ересь с великой страстью,
Но не всё уничтожили, к счастью.

И вот стало явным, что было тайно:
Сохранилось случайно
Средь пыльной пергаментной груды
«Евангелие от Иуды»,

Нечто вроде дневника
Любимого Иисусова ученика
И пламенного еврейского патриота
Иуды Искариота.

Евангелие – прочих других не хуже,
Цену имеет ту же:
Хочешь верь, хошь не верь –
Пергамент, полуистлевший теперь.

И узнали мы оттуда,
Что оный апостол Иуда,
Облыжно прозванный предателем,
Был истинным Христовой церкви создателем,
Что он, а не Пётр и не Павел,
Иисуса всесветно прославил!

Что отвалили камень от Иисусова гроба
Не ангелы иль фарисейская злоба, -
Но Иуда в припадке умопотрясенья
Стал виновником Христова «воскресенья»,
Основного евангельского чуда, -
Вот кто такой был Иуда!

* * *

Всего не скажешь в первом листе –
Много событий подлежит толкованью.
Итак, возлюбленные братья во Христе,
Приступаю к повествованью!

Глава 1

Начало Нового завета: - Дедушка Захар и бабушка Лизавета.

(от Луки, 1: 5-63)
По словам евангелиста Луки
(Смотри первую главу Нового завета)
Жили-были старики:
Дед Захар и бабка Лизавета.

Жили они, дескать, жизнью богоугодною,
Но бабка пребывала весь век бесплодною.
И вдруг ни с того, ни с сего, не ко времени
Разрешилась бабка от бремени,
Чем так изумила своего старика,
Что тот лишился языка!

На восьмой день, при обрезании младенца,
Не обошлось у бабки без нового коленца:
Родня хотела назвать мальца
Захаром в честь отца,

Но бабку тянуло к другому именованию:
«Хочу,- говорит, - чтоб звался он Ванею!»
Родня говорит: «Но имей, бабка, в виду,
Что Иванов у нас не было в роду!»

А бабка на своём стоит паки и паки, -
Стала родня делать Захару знаки:
Каково, дескать, твоё решение?
Имеешь ли ты к этому делу отношение?

Онемевший Захар чего-то мычал
И долго головой качал.
Потом дощечку сцапал
И на ней нацарапал,
Решив скрыть позор своих старческих дней
И примирившись с бабкиным обманом:
«Как звать мальца, бабе видней,
Иваном – так Иваном!»

Вся родня, что на обрезанье явилась,
Сему делу весьма подивилась.
А чему тут дивиться? Захар
Был до крайности стар,

А у бабки в крови ещё что-то тлело:
Кому какое до этого дело?
На всякую старуху найдётся проруха:
Не согреши Захарова старуха,
Не могло бы тогда быть и речи,
О явленьи Ивана Предтечи,

Который, согласно Исайе-пророку,
Должен был появиться к назначенному сроку,
Был, так сказать, заранье положен по штату…
О всяком деле суди по результату!

Глава 2

Как можно на честную девицу взвести небылицу:

(от Луки, 1: 26-30; 2: 4-5)
Ежели б кто сказал, что Захарова старуха
Забеременела «от Святого духа»,
И ежели б какой дурак,
Наслушавшись таких врак,
Возжёг бы пред нею лампаду,
Сама бы бабка хохотала до упаду
И сказала, сидя у зыбки сутуло:
«Дурень! Ветром надуло!»

А вот на Марью-девицу
Возвели небылицу. –
Дескать, она
Была сговорена,
Жениха Осипом звали;
Жених с невестой не баловали –
Ждали: обвенчает раввин,
Тогда хоть в хлев, хоть в овин…

И вдруг к невесте-недотроге,
Когда у неё была свадьба на пороге,
Подлетел какой-то Гаврилка,
Сказал, обхватив её: «Милка!

Такая-сякая, пригожая,
Ни на кого не похожая!
Не ломайся – брось!»
Она и копыта врозь!..

Осип же видел во сне:
«Досталась ягодка, да не мне,
Хороша Маша,
Да не наша!» -

Но, несмотря на такой конец,
На такую Гаврилкину «операцию»,
Повёл Марию под венец,
То есть в Вифлеем на регистрацию,

Где она сынка родила
И где заварились чудесные дела:
Вифлеемской звезды явление,
В небесах ангельское пение,

Пришествие к Христу на поклонение
Трёх волхвов, принёсших дары,
И Иродово избиение
Вифлеемской детворы…

Иродова затея
Описана у евангелиста Матфея.
Им же предано гласности,
Что Осип во избежание опасности,
Взяв с собой младенца и жену,
Подрал в Египетскую страну.

Украсив евангелие историей такою,
Матфей не спелся, одначе, с Лукою:
Лука же не знал ни Иродова злодейства,
Ни бегства в Египет «святого семейства». –

Осип с Марией, по его рассказу,
Покинули Вифлеем не сразу:
На сороковой день после Иисусова рожденья
Побрели они по образу пешего хожденья
В иерусалимский храм для исполнения закона,
Где напоролись на богоприимца-Симеона.
Исполнив гражданский и церковный декрет,
Осип с Марией вернулись в Назарет!

Если возьмёт кого сомненье,
Пусть сам произведёт сравненье:
Матфей, глава вторая, стих двадцатый;
Лука, глава вторая, стих тридцать девятый.

Мы же не станем разбираться пока,
Кто врёт, Матфей или Лука,
Или на обоих одна проба:
Врут они оба?..

Глава 3 - ???

Глава 4

Первый блин всегда комом
Или как трудно признать бога в знакомом,
С которым в детстве едва ли
Не вместе горох воровали!

(от Матфея, 13: 54-58; от Луки, 4:16-29)
Во время оно, когда,
Вошёл Иисус в года
И стал плести Назаретянам разное
Несуразное
Про своего отца «иже на небесех»,
Он этим так ошарашил всех,
Знавших Иисусова отца до старости,
Что те в великой ярости,
Как говорит евангелист Лука,
Взяли Иисуса за бока
И помяли весьма основательно:
Не зря, уповательно.

- Не морочь назаретских жителей!
Не порочь своих бедных родителей! –
Пришлось Иисусу улепётывать оттуда,
Не сотворив ни единого чуда:

Какие уж там «чудеса»,
Если тебя дерут за волоса
Да загибают салазки,
Чтоб впредь свои вздорные сказки
Рассказывал пред глупыми детьми,
А не пред взрослыми людьми!..

- Чудеса только там и бывают,
Где дураки рты разевают
И, не выходя из обалдения,
Видят чудесные видения

И тысячи нелепых вещей,
Вроде «нетленных мощей»
И Лазаря, встающего из гроба,-
Хотя и смотрят в оба…

Древние назаретяне,
Как и наши неграмотные крестьяне,
На чудеса тоже были падки.
Но не бывает чудес без загадки, -

А тут явился им «агнец божий»,
Не какой-то неизвестный прохожий:
Им этот божий ягнёнок
Известен был с самых пелёнок!

Вот почему, дело естественное,
Осмеяли они его происхожденье божественное
И даже, рукава засуча,
Чуть не кокнули «бога» сгоряча!

Никакого чуда поэтому не вышло, -
Пришлось «богу» поворачивать дышло
И брести в безвестные
Деревушки окрестные,
В трущобные веси,
Где б не сбивали сразу божественной спеси.

* * *

Когда был Иисус осмеян Назаретом,
То присутствовали при этом
И могли его бредням внимать
Его братья, и сёстры, и мать.

Но никто из них не дал подтверждения
Его чудесного происхождения!
Да и как могли, не спятив с ума,
Почитать его богом сёстры и братья,

Если мать Иисуса сама
Не имела об этом понятья!?
Это нам известен отчаянный брёх
Евангелистов четырёх,

Принявших всякие выдумки на веру:
Про звезду и Вифлеемскую пещеру,
Про ангелов, певших «слава в вышних богу!»,
Про волхвов, нашедших в пещеру дорогу,

Про то, как путями иными к себе воротясь,
Они скрыли правду от Ирода злобного…
Марье Акимовне во сне отродясь
Ничего не снилось подобного!

Глава 5

Про хитрость материнскую
И бегство Иисуса в страну Гадаринскую:

(от Матфея, 12: 46-48; от Марка, 3: 20-21,30-31; 4:35;5:1)
Говорили Марье Акимовне соседки:
«Славные у вас, Марья Акимовна, детки.
Только вот старший – беда:
Не годится совсем никуда!

Не оберётесь с ним, Акимовна, неприятностей:
Вы бы с ним без деликатностей!
Совет наш прямой:
Заманите вы Иисуса домой,
А дома – под крепкий замочек:
Посиди, дескать, мил-сыночек!

А то ты стал больно востёр,-
Подведёшь себя и мать, братьев и сестёр!
Начальство-то ведь всё замечает,-
Начальство, не ровён час, осерчает:
Тебя – в смирительную рубашку,
А нас, твоих родных, - в каталажку

За то, что дали тебе поблажку
У чужих всё слоняться ворот
Да будоражить народ!..
Сделайте, Акимовна, с Иисусом что-либо!»

- «Спасибо, родные, спасибо!
Помогли вы мне добрым советом,
Уж и сама я думала об этом!» -
Марье Акимовне сердечной
Надоело быть в тревоге вечной,-

Как передают евангелисты Марк и Матфей,
Взяла она остальных сыновей
И пошла за Иисусом следом…
Попали они на великий шум:

Иисус своим бредом
Взволновал весь Капернаум!
Есть у простого народа качество:
Интересуют его любое чудачество;

А тут вот новый пророк объявился!
Так возле дома, где Иисус остановился,
От любопытного народу
Не было уж проходу,-

Слушали Христа и говорили вслух:
«Да ведь в нём нечистый дух!»
И дразнили вопросами ехидными,
И оскорбляли словами обидными,
И довели до такого раздражения,
Что он пустил в ход крутые выражения:

- «Сволочи вы и больше ничего!
Выкусили!? Во!»

Народ, что это слышать сподобился,
Немало в свою очередь озлобился.
И была б тут Иисусу опять западня,
Когда б за него не вступилась родня

И не стала пенять иудеям:
- «И не совестно вам, лиходеям!?
Человек ведь «ни бе, ни ме»!
Не в своём, как говорится, уме,
А для вас всё равно, что игрушка!» -

Заплакала мать-старушка:
- «Сыночек ты мой!
Вернулся б ты с нами домой!
В хозяйстве нужна нам подмога,-
Оставь свою блажь, ради бога!

Не жди материнского проклятья!» -
И сказали Иисусу его братья,
Ёся, Сеня, Иуда и Яша:
«Слушай, дурак, что говорит мамаша!..»

Иисус был всё же со смекалкою:
Завидев мамашу с суковатой палкою
И братьев Ёсю, Сеню, Иуду и Яшу,
Сопровождавших мамашу,

Стал он плести: это как понимать –
«Ко мне братья и мать!?»
От родных всенародно едва не отрёкся,
Но потом как-то сразу спёкся:

- «Что ж, вернуться домой…я не прочь».
И тайком в ту же ночь,
Раскусив хитрость материнскую,
Удрал в страну Гадаринскую.

Глава 6

Тут плохо и там худо - Гадаринское чудо.

(от Марка, 5: 2-18)

Но и в Гадаринской стране,
По причинам, понятным вполне,
Иисус оказался несладким гостинцем:
Встретился он на берегу с гадаринцем,

Который в исступлении диком
Орал нечеловеческим криком,
Произнося слова непристойные,
Как и все пьяницы запойные,

Что, допившись до «белой горячки»,
Ловят чёртиков, став на карачки!
Случай для «чуда» прям на заказ, -
Иисус определил на глаз,
Почему гадаринец впал в очумение:
В нём чертей тыщи две, не менее!

И сказал гадаринцу он:
- «Чадо!
Вот рядом пасётся свиное стадо, -
Все черти из тебя по моему приказу
Перейдут в этих свиней сразу!»

- Тут Иисус вместе с учениками
Замахал что есть силы руками:
Тринадцать человек при другом, «бесноватом»,
Вопившем благим матом,
Кричали в четырнадцать глоток
На весь околоток:

- «У-лю-лю лю-лю лю-лю!
Я с Христом чертей ловлю!»
- Кричали и верещали,
Чертей стращали:
«Дружней! Сильней!»,
- А застращали…свиней:

Свиньи – ходу;
С берега – в воду!
Не видать ни ушей, ни копыток;
Гадаринцам – жуткий убыток!

Пришли гадаринцы гурьбой,
Кричат: «Караул! Разбой!»
«Чудотворца» - за глотку;
«Чудотворец» - в лодку!

Налёг на весло –
Беду пронесло!
А могло ведь окончиться худо
«Гадаринское чудо». –
Новый завет евангелиста Марка
Тогда б оборвался на пятой главе,
А я б не принёс православным подарка:
Новых узоров по старой канве!

Глава 7

Предтеча христианский - Иван Захарыч Иорданский.

(от Матфея, 3: 1-6; 14: 3-10)
Померли дедушка Захар и бабушка Лизавета,
Вырос у них сын – вроде пустоцвета:
Был он зол, угрюм и упрям,
Шатался по чужим пустырям,
Ни к какому делу не приспособился
И оттого ещё больше озлобился.

Зная его бродяжный нрав с детства,
Никто не поощрял его дармоедства,
И не звал ни к обеду, ни к ужину. –
Одетый в грубую верблюжину,

Подпоясанный кожаным ремнём,
Дрых он ночью и похрапывал днём,
Скрёб башку, покрытую вшами и гнидами,
А питался мёдом и акридами.-

Жил, короче говоря,
На манер дикаря
И, не обременён жизненной ношею,
Прослыл под конец святошею, -

Каких и в нашу пору
По российскому простору
Бродит столько, куда ни гляди,
Хоть пруд ими пруди. –

Иван Захарыч – святитель!
Иван Захарыч – Креститель!
Всякая калечь людская,
Грехи за собой таская,

Брела к «блаженному Ване»
Креститься в реке Иордане…
Пока Иван Захарыч принимал покаяния,
Власти не обращали на него внимания.

Но угораздила его нечистая сила,
Словно муха его укусила,
Взять да «покрыть», как последнюю липу,
Царя Ирода Антиппу
- За то, что он, дескать, правя Тивериадою,
Жил блудно с Иродиадою!

- Мало ль кто с кем жил блудно!?
Иван Захарыч поступил безрассудно:
Распространенье про Иродиаду дурной молвы
Стоило ему головы!

…Припомним евангельское сообщение
Про Иисусово крещение,-
Какие при этом были чудеса!
Иван Захарыч узрел разверзшиеся небеса

И святого духа «в виде голубине»,
Услыхал глас о «возлюбленном сыне»
И сам свидетельствовал о нём:
- «Он будет крестить вас духом святым и огнём!» -

Иван Захарыч, думать надо,
Знал, что крестил «божье чадо»,-
Ан оказалось, ерунда:
Крещенья не было никогда!

Не было духа «в виде голубине»
И не было гласа о «божьем сыне»:
Иван Захарыч до тюремного уловления
Не имел о Христе даже представления

И, прослышав о нём с чужих слов,
Послал к нему двух послов,
Чтоб узнали они, в его речи вникая,
Что он за личность такая?

Глава 8

«Аминь, аминь глаголю…» Послушать – посмеяться в волю!

Когда до Иисуса дошли вести
Об Иродиадиной мести
(То бишь усекновеньи главы Предтечи),
Иисус - ноги на плечи

И, оплакав Иван Захарыча, беднягу,
Задал в пустыню тягу.
В пустыне проповедовал украдкой
И в города ходил с оглядкой. –
Ходил он не один, а с ватажкою,
С апостольскою бражкою.

Бражка, начиная с Петра,
Была не мудра:
Всё люди простого звания,
Безо всякого образования…

Среди всех тех «христовых детей»
Один только был грамотей,
Знавший начала письма и счёта:
Иуда из Кариота.

Кариот – это город такой,
От Назарета подать рукой.
Хотя здесь добавить уместно:
Где был Назарет, никому неизвестно! –

Разные учёные многие года
Искали от него хотя б следа
И под конец пришли к такому мнению о Назарете,
Что его, собственно, не было на свете!..-

Вот, стало быть, каков
Был штат Исусовых учеников.
Теперь надо б изложить его ученье, -
Но на ваше огорченье

Не имею я тут возможности
Разбирать его во всей сложности:
С его наставленьями двусмысленными,
С противоречьями бесчисленными…

Об этом ученье писалось без конца –
На гору книг не взберёшься по лесенке! –
Но неудачливого певца
Можно узнать по одной песенке!..

Я не стану говорить здесь о вздорной
«Проповеди Нагорной»:
Почти две тысячи лет,
Как она прозвучала,

А блаженны нищие? Нет!
Начинай, выходит, с начала…
Но многих морочит сия болтовня
До сегодняшнего дня.

На другое наставленье взгляните:
«Аще кто ударит тебя по ланите,» -
То бишь, на нынешнем языке,
Звезданёт тебя по щеке, -
«Ты, стерпев любезность такую,
Подставь ланиту другую!» -
Эта ли мораль не глупа?

- Да не видал я в жизни попа,
Который не только б эту чушь проповедовал,
Но при этом и сам ей бы следовал:

Звезданут его по щеке что есть сил
Так, чтоб не взвидел он свету,
А поп бы сам запросил:
«Звездани меня, чадо, и в эту!»…

Глава 9 - ???


Глава 10 - ???


Глава 11


Дураков не орут, не сеют: сами родятся, -
На грязном теле чирьи садятся!

В царской богоспасаемой России,
Не ждавшей обетованного Мессии, -

Ибо про него знали в каждом дворце и каждой хате,
Что он «бысть распят за ны при Понтийском Пилате
И, претерпев до конца,
Воскрес и воссел одесную бога-отца», -

В царской России тем не менее
Таково было духовное очумение:
Не случалось ни одного года,
Когда б по воле Святого Синода

Не закатывали в Сибирь,
В Соловецкий или Суздальский монастырь
Того или этого
Еретика отпетого,

«Штундиста» или «хлыста», -
Новоявленного Христа!
Но скольких Христов не сажали в колоду,
Не было им переводу.

Объявлялись они оптом и в одиночку,
Повторяя Евангелие точка в точку,
Соблюдая Христов штат без изъятия:
Была «богородица» и апостольская братия,

А что касается «мироносных жён»,-
Пёрли они на Христа, как на рожон;
Не было Христу от них отбою,-
И все смазливые собою,

И готовые лобзать Христа
И в плешь, и в уста,
Забираясь с ним на банную полку…
Вот как сбивались бабы с толку! –

Краснорожий бородач в смазных сапогах
Оказывался в «богах»
И, бормоча божественные глаголы,
Заворачивал бабам подолы!

«Апостольская» братва, глядя,
Как «благовествует» ражий дядя,
Утверждала христову веру,
Следуя его примеру:

Каждый апостол, подстриженный в скобку,
То ж имел не одну зазнобку
И немало способствовал, творя «моления»,
Приросту православного населения…

Вот такой тёмный сброд
Колпачил православный народ,
Вербовал сотни тысяч почитателей
И щедрых добродателей, -
Чем озлоблял православных «пастырей» вконец,
Так как отбивал у них «овец»! –

По доносам церковных «фарисеев и книжников»
Чумазых Христов и всех их сподвижников
Земная власть тащила на расплату,
Водя от Понтия к Пилату,

И по приговору суда
Ввергала кого куда.
Со всеми Христами была одна история
Вплоть до Распутина Григория. –

Хотя Гриша в виде исключения
Достиг всероссийского значения
И ездил верхом на самодержавном царе,
Всё ж и он не своей волей помре:

Но, яко все Христы «убиены быша»,
Убиен бысть и блудодейный Гриша!..

Глава 12

Что из Назарета, что из Екатеринослава,
Все Христы одинаково госплава,
 - А все апостолы с мироносицами в купе
Толчены в одной ступе.

(Лука, 5:29; 7: 34,36-38;Матфей, 8:14; Марк, 2: 14-16,19; Иоанн, 12:4-5)
…Посмотрим теперь, какова была компания
Апостольского звания.-
Из тех апостолов, что нам
Известны по именам,

Евангелист Лука проморгал Фаддея,
Помянутого у Марка и Матфея,
А взамен имеет своего приблуду:
Апостола Яковлева Иуду.

Так как мы оснований не имеем
Спорить с Марком и Матфеем
Или не соглашаться с Лукой,
Получается вывод такой:

Означенным та правда обнаружена,
Что апостолов была чёртова дюжина! –
Собрал их Иисус не как попало:
Бедняков что-то было средь них мало;

Настоящим сиротой-бобылём,
Не оплатившим апостольства ни одним рублём,
Не имевшим никакого материального оплота,
Был едва ль не один Иуда из Кариота! –

Дядя Семён, прозванный Петром,
Владел в Капернауме постоялым двором,
Где Иисус в каждое посещение
Имел для себя и стол и помещение;

За хозяйством Петровым смотрело рачительно
Большое семейство до тёщи включительно.
Левий Алфеев, прозванный Матфеем,
Был мытарем и огромным богатеем:

Набивши мошну при сборе налогов,
Жил он в доме в несколько чертогов,
Устраивал постоянно попойки,
Не жалея вина и настойки. –

Иисусу был прямой расчёт
Оказать мытарю почёт,
Наградив его апостольским саном:
Нужен был апостол с карманом!..

Богач Левий, получив апостольское посвящение,
Устроил Иисусу роскошное угощение,
Созвав на пир своих друзей и приспешников,
Таких же, как сам, мытарей и грешников!

Иисус со всей апостольской братвой,
Прельстившись обильной жратвой,
Возлегли в блестящей мытарской обители,
Так как, по свидетельству Луки,

И поесть они были любители,
И выпить не дураки. –
Все фарисеи знали Иисусовы замашки,
Что он был слаб насчёт рюмашки;

Примеров его пьянства – множество!
Видя Иисусово «художество»,
Когда этот молодой еврей,
Будто бы благочестивый назорей,

Безо всякого к себе уважения
Хлещет вино до ризоположения -
Средь гостей, облевавших подоконники, -
Фарисеи и законники

На полном, так сказать, основании,
Судили об Иисусе по его компании:
«Хорош, дескать, гусь!
Экую облюбовал себе гнусь:

Мытарей да купчиков,
Да всяких тёмных субчиков,
Да распутных гуляк, -
Пьяный пошляк!» –

И рече им Иисус, потемнев от злости:
«На то и свадьба, чтоб напивались гости,
Особ-бливо, когда средь них…
Не-бе…бес…ный …ж-жених!» -

Таков был ответ и Распутина Гришки,
Падкого на вино и любовные делишки,
Когда его кто корил беспутными друзьями -
Банкирами да князьями:

«Ет-та… хто-ж рас-путен?.. Я-тто!?..
Ик-к-где я-я, там вс-сё свят-то!..
Панят-тна, к-кажись!?
Ат-вя-жись!!»…

* * *

Я помянул двух апостолов видных,
Наиболее солидных. –
Об остальных говорится в евангельях смутно,
Расскажу я о них попутно,

А пока оставлю без внимания,
Чтоб не затягивать повествования!..
Иисус не только с мытарями «утешался»,
Но и фарисеев не гнушался! –

Когда тот или сей
Разгулявшийся фарисей,
Пригласив его к ужину,
Выводил «грешниц» дюжину,

Для ублаженья гостей
После вина и сластей,
Иисус, как гласят евангелия убедительно,
Относился к «грешницам» весьма снисходительно

И любил, отягощённый пиром,
Когда «грешницы» ароматным мирром
Мастили ему шелковистые власы,
Бороду, и усы,

И прочие части тела
(Каждая мастила, что хотела)!..
Но в утолении сей ароматической жажды
Иисус так переборщил однажды,
Что вызвал чувство негодования
В простеце апостольского звания:
«Да отгони ты, господи, эту холеру,-
Она тебя мастит не в меру!

К чему на мирро такая трата?
Лучше бы вспомнить про бедного брата,
Продавши мирро за триста динариев –
Скольких бы ты накормил пролетариев!?..

Пошла вон отсюда, паскуда!» -
Это возмутился Искариот Иуда,
Единственный честный человек
Среди этих буржуйских прихлебателей,

Про которого врут двадцатый век,
Что он был предатель из предателей.
Нет человека более охаянного:
Оболгали Иуду, как неприкаянного!

Оболгали самые лживые уста –
Остальные сподвижники Христа.

Глава 13

Брак в Галилейской Кане ,
Или «чудо в стакане»:
Раз - два - три, и чудо готово –
Старое вино лучше молодого!

(Иоанн, 2: 1-11)
 Итак, православные христиане и христианки,
Я уж говорил насчёт Христовой пьянки.
Что это всё были не пустые слова,
Подтвердит от Иоанна вторая глава:

Сей четвёртый евангелист божий,
На первых трёх совсем непохожий,
Он, как бы это православных трезвенников ни огорчало,
Насчёт пьянки подтверждает сам,

Что именно ею положено начало
Всем Христовым «чудесам»! –
Очутившись на свадьбе еврейской
В Кане Галилейской

У какой-то родни, похоже,
(Так как Марья Акимовна была там тоже),
Иисус с апостольской братвой и «мироносными жёнами»,
Гуляками прожжёнными,

Так там вино хлестали,
Что всю посуду опростали!
Иисус пил да пил без отказу,
Не сказав ни разу:

«Да минет меня сия чаша!» -
Не выдержала Иисусова мамаша,
Стала она сынка упрекать:
«И не стыдно ль так винище-то лакать!?

Хозяева ведь люди небогатые, -
А ты и твои спутники патлатые
Осушили все кувшины до дна.
Свадьба осталась без вина!» -

Иисус сказал, решив «выкинуть колено»:
«Что мне и тебе, жено!?
Не суйся, мамаша, не в своё дело!
Не свадьба вином оскудела,

Оскудела гостеприимством родня:
Поскупилась для такого-то дня! –
Ну да только уж дудки,
Знаем мы эти шутки!

Пока гости всухомятку беседуют,
Мои ребяты подвалы обследуют:
Сколько женишок винца утаил!? –
Псс-псс! Филипп! Нафанаил!» -

(Нафанаил был не апостольского чина,
Но тоже выпить молодчина.
Будучи «накрыт» Христом под смоковницей,
Где он целовался с любовницей,

И боясь Иисусова разоблачения,
Нафанаил держался его «учения»
И пьянствовал с ним не только в Кане).-
Так вот, узнав об Иисусовом плане,

Бросилась его мамаша с испугом
К хозяйским слугам:
«Я вас, голубчики, молю:
Мой сын во хмелю

Будет тащить вино из подвала, -
Так вы не поднимайте скандала!..» -
У хозяев через полчаса
Встали дыбом волоса:

Ватага Иисусовых учеников пламенных
Приволокла к столам шесть водоносов каменных! –
Распорядитель пира, весёлый тамада,
Кричал им: «Куда, куда!?

На кой нам леший вода?» -
«Ты попробуй!» - ватага учеников огрызалася:
Вода, всем на диво, вином оказалася,
Старым вином высокого качества…

После такого чудачества,
То бишь «чуда», свершённого столь замечательно,
Ученики возлюбили Христа окончательно:
Пётр Андрею, Андрей Ивану,

Старики и молодёжь,
Восхваляя учителя, орали спьяну
На всю Кану,-
Далеко разносился весёлый галдёж:
«Вот так да! С таким не пропадёшь!»…

Глава 14 - ???

Глава 15 - ???

Глава 16 - ???

Глава 17 - ???

Глава 18

О рабах, молящихся пред Исусовым ликом,
И об их заблужденьи великом, -
Сиречь, помни, чёрная людина:
«Несть раб болий своего господина!»

( Лука, 17: 7-9 )
Мы знаем из Иисусовых речей,
Что он иной раз корил богачей,
Пугая их карой загробною
И прочей чепухою подобною. –

Но как только богач обруганный,
Карой небесной напуганный,
Устраивал Иисусу щедрый приём, -
Иисус разливался соловьём,

В пьяном виде живодёру мямля,
Что тот удостоится «лона Авраамля»
И не будет он ввержен в вечную тьму:
«Благословение дому сему!»…

Пустяки, что в этом самом доме
Рабы спят на гнилой соломе,
Что хозяин их кормит помоями
И тиранит побоями;

Что пред ним несчастные рабы
Стоят как каменные столбы,
Затаив дух и взглянуть не смея
На хозяина, лютого змея! –

Иисус на людей рабского звания
Не обращал никакого внимания;
Не видно ни из его речей, ни из поведения,
Чтоб он был против рабовладения!

Наоборот:
Случалось даже,
Что в пьяном раже
Во едину из суббот

Он тех господ,
Что к рабам относились по-человечески,
Журил «отечески»:
«Так-так! С рабом запанибрата!? –
Не терплю такого разврата!
Ежели раба строгостью не донимать,
Покажет он вам кузькину мать!
В каждом рабе сидит какой бес-то!? –
Раб должен знать своё место!»

…Как этот завет ни поворачивай,
Как над ним мозги ни раскарячивай,
Сквозь евангельский лак

Просвечивает хозяйский кулак! –
Слепому ясно,
Что напрасно
Столько веков одураченные рабы

Расшибали себе лбы
Перед Иисусовым ликом:
Они были в заблуждении диком! –
Небесный защитник разноплемённых,

«Трудящихся и обременённых»,
Тот, чьё они чмокали изображение,
Чихать хотел на их положение!
Он пред богачами раздувал кадило,

А «лукавый раб» - у него с уст не сходило:
«Раб ленив и лукав! Ленив и лукав!» -
Хозяин ухмылялся в рукав
Совместно с женой и прыщавым наследником,

Довольный таким проповедником:
«Наливай, жена,
Дорогому гостю вина!
Вам какого!? Красного ль? Белого?..

Для вас не жалко погреба целого!
Золотые ваши слова –
Мудрая вы, Иисус Осипыч, голова!
Раб, он известно, - тварь насекомая!» -
Картина знакомая!..

Глава 19

Под гору вскачь , В гору - хоть плачь .

( Марк, 7: 2, 18; 4: 13; 8: 17; 9: 31-32 ; Лука, 9: 43-46; 17: 5; Матфей, 16 : 28; 19: 23-28 )

Что ни говори про фарисейские нравы,
Но фарисеи были правы,
Когда смеялись над Иисусовыми учениками,
Садившимися за стол с грязными руками!

Мы тоже считаем привычкой худою
Не мыть рук перед едою. –
Но что было спрашивать с этих людей,
Лишённых высоких идей?

Неучёные, ленивые, неопрятливые,
Были они люди непонятливые,
Бродячие, непутные;
Понятия у них были смутные, -

Какая уж тут чистота?
Слушая проповеди Христа,
Полные вихляний,
Кривляний,

Туманных намёков
И всяких экивоков,
Они путались в них, как средь тёмного леса,
Не смысля в этих словах ни бельмеса. –

Не раз на них Иисус орал:
«Чёрт бы вас всех побрал!
Вас убеждать в чём – охрипнешь!
С вами уж точно влипнешь

В какую-нибудь беду!..
Я от вас уйду!» -
«Куда?» -
«По пути тернистому и тесному!
К отцу моему небесному! –
Наступает крутая пора:
Не принесёт нам добра
Галилейское хождение!
В людях заметно ко мне охлаждение:
С пяти тысяч, слушавших меня в пустыне,
Сошло на четыре; а ныне
Иные веси и грады,
Где раньше мне были рады,
Чуть на меня не спускают собак, -
Дело табак!..
Слышно, Ирод Антиппа на меня косо поглядывает,
Чего-то худое загадывает:
От него ожидать мне можно всего…

Эх, царство моё – не от мира сего!» -
Ученики стояли опешенные,
На царстве Мессии помешанные:

«Разве слова его лживы,
Что некоторые из нас будут живы,
Когда он – не катаньем, так мытьём, -
Возьмёт власть в царстве своём?!

Сказано? - Сказано!
Значит, так быть обязано!» -
Ученикам мерещился переворот:
Пойдёт за Иисусом народ,
Иисусу достанутся почести царские,
А им – места комиссарские:
«Заживёт, который не промах,
В буржуйских хоромах!

Это, братцы, не то, что спать у куста!» -
И пошёл у них спор за места…
Иисус объяснял апостолам нудно,
Что богатому трудно

Записаться в райские жители,
Затесаться в небесные обители,
Посулённые бедному люду, -
Легче продраться верблюду

Сквозь отверстие игольного ушка:
Толста у богатых кишка! –
Апостолы весьма удивилися
Таким словесам:

Со сколькими они богачами кумилися
И кумился учитель их сам!
Дядя Семён заявил язвительно:
«Удивительно!
Вот у нас получилася ссора:
Оставив хозяйства свои без надзора,
Мы бродим везде за тобой
Гурьбой. –

Что за это мы в царстве небесном получим?
И кого местом ты наградишь наилучшим!?»
(Не о чём дядя думал ином,
Как о царстве земном!) –

Остальные апостолы по его примеру
Завопили: «Умножь в нас веру!!» -
Ответом им стала галиматья
Насчёт «пакибытия»;

Стал Иисус морочить их бреднями:
Мол, первые станут последними,
А последние первыми. –
Чтоб справиться с апостольскими нервами,
Сулил им что-то не прямо, так окольно:
С дураков и этого довольно!..

Глава 20 - ???

Глава 21 - ???

Глава 22

Пустячок: Вместо Мессии - бычок!

(Иоанн, 6: 56-68)
«Пиющий мою кровь…Ядущий мою плоть…» -
Стал Иисус тут новую чушь молоть,
Не прекращая прежних жалоб. –
У слушателей глаза полезли на лоб:
«Да его в сумасшедший дом не мешало б!..»

Даже апостольская братва
Не пожелала Иисусовой плоти откушать:
«Какие странные слова!
Кто может это слушать!?» -

Иисус продолжал, как ни в чём не бывало:
«Плоть не пользует нимало…» -
«Эх-ма!» –
Чертыхнулся апостол Фома,

Прозванный впоследствии Неверным:
«Беда с таким учителем холерным! –
Видать «богача» по лохмотью:
На кой нам ляд объедаться твоей плотью,

Ежели от неё проку ни на пятачок!?
Да ты не Мессия, а бычок,
Да ещё бычок – ни для мяса, ни для племени!» -
С этого самого времени

Отошли от Христа навеки веков
Многие из его учеников! –
Евангелистами тут правда приутюжена:
Осталась при Иисусе учеников не дюжина,

А не больше пяти:
«Не хотите ль и вы отойти?!» -
Иисус обратился к остатку.
Дядя Семён, опустивши сопатку,
Ответил уныло: «Куда?..
Тьфу! Сгоришь со стыда!»
На трусливого дядю напала икота.

Один Иуда из Кариота
Любовно гудел у Иисуса над ухом:
«Не падай духом! Не падай духом!
Я увижу твою воскресшую плоть;
Ты – Господь!»

Глава 23

Хорошо бы пройти мимо Иерусалима!

(Иоанн, 7: 3-5 ; Лука, 9: 53-54, 58; Марк, 10: 32 )
Что ни день, то хуже, -
Иисусовы братья запели песню ту же:
«Слушай!» - сказали Яша, Сеня, Ёся и брат Иуда:
«Ушёл бы ты поскорей отсюда!

В Галилее тебе больше делать неча:
Может, в Иудее будет получше встреча!?
Чем морочить людей в глухой местности,
Ты в Иерусалиме попробуй добиться известности;

Перенеси туда свою штаб-квартиру;
Яви себя миру!» -
Короче сказать, без святой мишуры:
Провались ты хоть в тартарары,

Иль напорись на мученье какое,
А только оставь нас в покое!
Пусть, кто не знает, поверит, сколь ты хорош;
А мы тебе не верим ни на грош! -

Умные были Иисусовы братья;
Чего про них стану врать я!?
Надоел им этот склизкий налим:
«Плыви в Иерусалим!
Там умеют искоренять заразу!
Там на крючок попадёшься ты сразу!»

* * *

Сошлась Иисусу Галилея клином:
Побрёл он по горам, по долинам,
Прихватив часть апостолов да Магдалину Марию,
В соседнюю страну, в Самарию.

Но в первом же селе самарийский народ
Показал ему от ворот поворот:
«Не можем тебя принять хлебосольно;
Наслышаны о тебе уж довольно! –

У нас и своих «чудотворцев» немало,
Так ещё тут тебя нам недоставало:
Держи карман!» -
То слыша, Яков да Иван,

Сыновья Заведея,
Задумали поступить, как два злодея;
Один другого был горячей:
«Подпалить их надо, сволочей!» -

Но Иисус осадил их, рассудком владея:
«Дорого нам может обойтись эта затея!» -
Пошли в другое село:
И там не повезло.

Туда, сюда – ничего не вышло!..
Не назад же поворачивать дышло!?
Пришлось Иисусу с братвой своею
Идти в Иудею:

Побрели учитель и ученики
По левому берегу Иордан-реки
И, сделав два или три перегона,
Перешли её вброд возле Иерихона.

Иисус всё время печаловался,
На судьбу свою горькую жаловался:
«Есть норы у лисиц,
И гнёзда – у птиц,

А мне приют - тёмная дубровушка;
Разнесчастная моя головушка!..» -
Шёл Иисус в Иерусалим;
Ученики шли лениво за ним.

Не охота вела их, - неволя:
«Такая уж наша доля!»
«Не обойтись нам без новых конфузов!»
«Назвался груздем – полезай в кузов!»

«В Иерусалиме Мессия объявиться должён?»
«Прём сами, как на рожон!..» -
Чем заметней они к Иерусалиму приближалися,
Тем больше апостолы от страха жалися
И вели про Иисуса суды-пересуды, -
Все, кроме Искариота Иуды.

Глава 24

Братья Заведеевы забегают в перёд, Нарушая апостольский черёд.

( Марк, 10: 33-41)
Заведеевы сынки, Яков с Иваном,
Запаслись на всякий случай планом:
А вдруг – чем чёрт не шутит! –
Иисус весь Иерусалим взбаламутит

И, вместо того, чтоб бежать от шпиковской облавы,
«Воссядет на престоле славы»!? –
Так приступили они к Иисусу вдвоём:
«Что мы получим в царстве твоём?

Можешь ты возвысить нас всех боле,
Когда будешь сидеть на престоле?» -
Иисус, утомлённый и обозлённый,
Дал им ответ неопределённый,

Чтоб ни им, ни другим не стало обидно:
«Там будет видно!
Заранее утверждать рискованно,
Что кому уготовано». –

Дядя Семён, ковылявший сзади,
(Хороши были уши у дяди!),
Услыхав, про что шла беседа,
Чертыхался с утра до обеда,

Начавши братьев Заведеевых крыть
За их подлую прыть:
«Знаю я всех Заведеевых деток,
Так вас распереэтак!

Все – подхалим на подхалиме!
Улицы вам мести в Иерусалиме,
А не возлежать на царском ложе!..»
Андрей Первозванный тоже

Сердито ворчал:
Иуда ж молчал,
Бодро шёл, не устав совершенно,
И улыбался блаженно.

Глава 25

Преображение: Тоже «чудо», извините за выражение!

(Матфей, 17: 2 ; Лука, 9 : 30-32 ; Марк, 9 : 5-10 )
Я не говорил нигде
О хождении Иисуса по воде;
В этом чуде нет чуда и тени:
Пьяному море по колени,
А лужа наоборот –

Ни вплавь её, ни вброд;
Нет конца этому морю-окияну!
Пьяному бурьян – лес
До небес,

А настоящий лес – вроде бурьяну…
В большой чести у нас
Всегда был Второй Спас,
День «Господня Преображения», -

Но не было бы этого «чуда» наверняка,
Если б три господних ученика
(На что намекает евангелист Лука)
Не напились до ризоположения! –

Зело упившись вином,
Они «отягчены были сном»,
А, глаза продравши, не разобрали как следует,
Сам с собой или с кем Иисус беседует…

Дядя Семён, бессмысленно глазея,
Стал что-то плести про Илью и Моисея,
Сам не зная, чего говорил,
Потому что мозг плохо варил:

«Ох, братцы! В своём ли уме ль я!?..
Ну до чего башка трещит с похмелья!» -
Вот и всего «чуда» изнанка;
Но евангельская шарманка,

«Преображенский» мотив прохрипев,
Съехала на другой напев,
Напев обычный:
Про облако и голос зычный,

Крещенского гласа повторение,
«Небесное удостоверение»:
«Сие есть моё возлюбленное чадо!» -
Какого ещё удостоверения надо?

Ведь божий глас из тучи,
Не из навозной кучи!..
Меж тем результат получился каков? –
Чудо не вразумило трёх учеников:

«Не иначе – от головокружения!
Игра воображения!» -
Иисус к ученикам с горы сниде
В натуральном виде;

Дядя Семён, убедившись вдруг,
Что никого нет вокруг,
Сказал, сплюнув, Якову и Ивану:
«Чёрт знает что померещится спьяну!»

Когда ж Иисус завёл речь насчёт «воскресения»,
Протрезвевшие апостолы оказались того мнения,
Что учитель не очухался от опьянения:
«Про воскресенье из мёртвых бормочет!»

«Что, собственно, сказать он хочет!?»
«Воскреснуть из мёртвых? Нелепая мания!»
«Не обращайте, братцы, внимания!
Мало ли, что у пьяного - с языка!..» -

Так рассуждали три любимых ученика
Безо всякого к Иисусу уважения
Через пять минут после… «преображения»! –
Им речь про «воскресение» казалась бредом,

Грядущий день был им неведом.
И сам Иисус не ждал столь крутой катастрофы:
Ареста, «страстей» и Голгофы;
То бишь, он знал, что лезет на крутизну,
Но уповал: «Авось, от беды улизну!»

Глава 26

Исцелял других, а сам не исцелим;
Вход в Иерусалим.
Потомок царя Давида в своём наследии:
Нелепый конец глупой комедии!

(Матфей, 21: 1-2, 7-11; Марк, 11: 8; Лука, 19 : 35-38)
Не стану разъяснять, в каком году
И что именно имея ввиду,
Писали свои предсказанья пророки,
Но у пророка Захарии есть такие строки:

«Возрадуйся, дщерь Сиона!
Возглашай свою радость, дщерь Иерусалима:
Вот царь твой грядёт к тебе,
Праведный и спасающий,

Кроткий, восседающий на осла,
На осла, сына ослицы!»
…Иисус у Иерусалима, еврейской столицы,
Велел раздобыть осла, сына ослицы,

Чтоб исполнить пророчество точно. –
Осла раздобыли срочно:
Чужого осла отвязали,
«Спасибо», и то не сказали! –

Хозяин осла вопил сзади:
«Верните осла, бога ради!!..»
Но два Иисусовых посла,
Уводивших осла,

Поглядев на него внушительно,
Сказали ему решительно:
«Иди молча за нами следом!
Осла вернём перед обедом!..» -

Здесь, о научной истине радея,
Поправлю я евангелиста Матфея;
Он не учился, как я, в университете
На историко-филологическом факультете,

И не знал арамейского языка.
Перед ним же была неверная строка:
Переводил пророка еврейского
На греческий с арамейского

Не ахти какой дока,
Вместо подлинных слов пророка
Сочинявший небылицы, -
Поэтому вместо «осла, сына ослицы»

Получилась у него «ослица с молодым ослом»! –
Вот этим-то двойным числом
Евангелист Матфей козыряет,
Ошибку переводчика повторяет.

«Боговдохновенность» от ошибки его не спасла;
Он пишет в качестве полного невежды:
«Привели ослицу и молодого осла
И положили на них одежды,

И он воссел поверх них». –
Выходит, на Христа нашёл стих, -
Не входил в Иерусалим, а дурачился:
На двух ослах раскарячился!

(На двух ослах – во времена оны;
А потом их оказалось миллионы). –
Вот как святой Матфей проврался:
Чересчур доказать старался, -

В том его основной порок, -
Что всё было, как предсказал пророк!..
Далее тоже
Пишут евангелисты несхоже.

Больше всех привирает Матфей:
Насчёт «осанны» и пальмовых ветвей;
У него не вход в Иерусалим, а «вторжение»:
«Весь город пришёл в движение,

И говорили: кто сей?..» -
Марк уже не говорит о столице всей
(Ах, обманули минутные надежды!);
У него лишь «многие постилали одежды».-

«Многие» - всё-таки лестно,
Хотя, как много, неизвестно!
Лука ж говорит без обиняков:
«Всё множество… учеников

Начало велегласно славить бога…» -
«Множество учеников» - не так уж и много;
Лука прихвастнул маленько:
Ученики стали разбегаться давненько,

Прекратился их приток –
Осталось всего пяток.
Горланила только эта кучка;
Вокруг них образовалась толкучка. –

Шли ведь богомольцы со всех сторон,
Охотники ловить ворон,
Разевать рты по всякому случаю
Перед любою кучею:

Особливо, если пахнет бучею,
Бранью, воем, мордобоем,
Разбитым окном, сломанным частоколом
И полицейским протоколом…

Но на сей раз обошлось благополучно:
Повторение скучно;
Не было материала
Для большого скандала, -
Столица и не такие виды видала! –

На праздник годовой
Валил народ густой плотвой:
Шумно шёл народ богомольный
На праздник свой на престольный.

В этом миллионном потоке,
Да особливо на знойном Востоке,
Да ещё в такое напряжённое время,
Когда иноземное бремя

Больно давило еврейские горбы,
Пророки росли, как грибы!
И в том человеческом потоке
Пророк ехал на пророке…

Иисус, въезжавший в Иерусалим на осле,
Был пророк не в единственном числе:
Прошло до него их десятки, -
Какие с них взятки!? –

Потому-то, когда ученики горланили,
«Осанну» осанили
Своему Христу,
Полицейский спокойно стоял на посту,

Не объявляя никому запрета
Орать вокруг чудака из Назарета.
Пять евреев наделают гвалту
На целую Балту;

Но в Иерусалиме средь праздничного гаму,
Когда валило столько народа к Храму,
Пятеро евреев значили мало,
Хоть и орали они шало…

Поорали апостолы минут пять-десять,
А дальше пришлось носы повесить:
Сколь ни галдела святая компания,
Никто не обратил на Христа внимания! –

Пыжился наш местечковый герой,
Как мышь перед горой;
И не нашлось человека, на лихо,
Кто бы сказал ему тихо,
О его безрассудстве болея:
«Брось чудить, - здесь, брат, тебе не Галилея!»

Глава 27

Очищение храма: Кончилась комедия - начинается драма.

(Матфей, 21: 12-13 )
Надо принять во внимание,
Что Иисус не бывал в Иерусалиме ранее
(Не зря же спрашивали его учеников:
«Кто сей? Кто он таков?»).

Иисус свои «словеса живые»
Нёс в Иерусалим впервые.
Что он не видел Храма от самого материнского молока,
Про это говорят евангелисты Матфей, Марк и Лука;

Об этой священноиудейской «вышке»
Иисус знал лишь понаслышке:
Знал он, что святыней Иудеи
Владеют саддукеи, -

То бишь священство родовитое,
Оченно ядовитое, -
Что Иерусалимский «божий дом»
Стал саддукейским осиным гнездом.

Бороться с такою силой, -
Спаси господи и помилуй!..
Потому-то, путешественник невольный,
И намечал Иисус путь окольный:

Лез в минуту критическую
В Самарию еретическую;
Но как самарийский народ был неумолим,
То пришлось идти в Иерусалим…

Шёл Иисус путём-дорогою,
Объятый большой тревогою,
Не переставая апостолам петь,
Что ему предстоит «претерпеть»;

Что саддукеи – народ нахальный;
Что идёт он, пророк опальный,
На праздник пасхальный,
Несмотря на полное своё нежелание,

Яко агнец на заклание!
Но такова человечья природа, -
Накануне неудачного «входа»
Вдруг надежда в Христе закопошилась,

Что его участь ещё не решилась:
«Сем-ко в Иерусалим торжественно въеду, -
Не побежит ли народ по моему следу!?» -
И до чего же всё вышло обидно:
Как это видно

Даже из евангельских врак,
Не побежал за ним ни один дурак!..
Такой встречей смертельно обиженный,
Перед учениками униженный,
Иисус, чтоб привлечь внимание к своей особе,
Ринулся в неукротимой злобе
В Иерусалимский Храм
И устроил там полный тарарам:

Повёл себя, согласно протокольной справке,
Просто как слон в посудной лавке! –
Дядя Семён, Иван, Яков и Андрей
Стояли испуганно у дверей;

Зато Иуда, как тигр, метался,
За что ни попало хватался
И вопил, вцепившись в какого-то верзилу:
«Господи, яви свою силу!
Обнаружь, чего ещё не обнаруживал!» -
Словом, крепко Христа подзуживал,
Хотя нужды в том не было особой:
Охваченный злобой,
Иисус по торжищу гонял
Ошарашенных торговцев и менял,
Крича: «Вон, мерзавцы, отсюда!
Не оскверняйте дом моего отца!»…

Зазвенела разбитая посуда,
Разлетелась по полу маца;
Загремели столы опрокинутые,
Ларьки сдвинутые,

Раскрытые сундуки, рундуки;
Замычали жертвенные быки,
Заблеяли бараны,
Разлетелись голуби кто куда…

«Берегите карманы!
Беда!» -
Воры крупные с воришками мелкими
Занялись воровскими проделками.

Богомольцы истошно орали:
«Караул, обокрали!
Держи! Лови! Стражу зови!» -
Но Иисус в погромном раже
Стал кричать прибежавшей страже:
«Взяточники! Мошенники!»
Прибежали на шум первосвященники, -
От испуга на них не было лица:
Под ногами посуда и маца,
И деньги серебром и бумажками,
Вокруг – ларьки вверх тормашками.
Архиереи пришли в озверение –
Истинное столпотворение!

Не дай бог, пронюхают римские власти,
Что тут разыгрались такие страсти,
Ведь они же оцепят войсками Храм:
Ужас и срам!

Испорченный праздник без дохода;
А всё – из-за галилейского сумасброда!
«Ну ладно, обожди!» -
Скрипели зубами саддукейские вожди;

Но пока – с величайшей деликатностью,
С наигранной такой приятностью –
Стали они Иисуса охаживать,
Из Храма его выпроваживать:

«Успокойся, родной!
Не будет тут лавочки ни одной:
Не скандаль, ради святой недели! -
И как это мы не доглядели?..»

Глава 28

Довольно друг их пужать : Пора самому бежать.

(Лука, 20: 25,46-47; 21: 27,32; 23: 50-51; Матфей, 23:15-16; 27-28;26: 50-51)
В понедельник, вторник и среду
Иисус вёл возле Храма беседу.
Но, беду учуя,
В тайном месте за городом ночуя,
Он в городе днём
Говорил не с прежним огнём,
А осторожно подбирая выраженья,
Чтоб не вызвать в саддукеях раздраженья.

Саддукеи, одначе,
Думали об этом иначе:
«Ладно, не возьмёшь нас на эту удочку –
Задудел в какую дудочку!

Грош цена твоей уловочке –
Быть бычку на верёвочке!
Вот мы с тобой поговорим…
Про Рим!» -

И подослали к нему провокаторов;
Те завели речь про римских императоров:
«Скажи, учитель, вразумительно:
Давать подать кесарю позволительно?» -

Скажет Иисус: «Не давать»,
Тогда его можно подковать
Прямо в руки Понтия Пилата:
«Казни этого супостата!
Бросает камни в твой огород:
Возмущает против Рима народ!» -
Иисус отъехал на уклончивом ответе:
«Чьё изображенье на монете?

Вы земное с небесным мешаете!
Почто вы меня искушаете?!
Хотите подставить мне ногу? –
Платите кесарю кесарево, а божье – богу!

И учтите – я человек лояльный;
У меня подход к делу идеальный:
Царство моё не от мира сего.
Выкусили? Во!»

Тут на Христа опять накатило;
Раздул он своё прежнее кадило –
Стал честить всенародно книжников,
Как самых последних ярыжников:

«Не подходите на близкое расстояние
К гадам, носящим поповское одеяние,
К тем, кто любит народные приветствия,
А народные слёзы оставляет без последствия;

Они – в синагогах председатели
И на пирах предвозлежатели;
Лицемеры, платящие десятину
С мелких трав, с анису и тмину,

Но живущие не от праведных трудов,
А с грабежа сирот и вдов!» -
Обличитель в словесном запале
Договорился дале
До близкого светопреставления
И второго своего появления
«На облаке с силой и славой великою»
Для расправы с враждебною кликою:
«Пусть знает всякий фарисей
И каждый гордый саддукей,
Что ему за его подлость присудится!
Истинно говорю: не прейдёт род сей,
Как всё это сбудется.

Придёт конец их змеиному племени
В самом непродолжительном времени!» -
Саддукеи, слыша такие речи,
Втягивали головы в плечи

И ворчали, ногти грызя:
«Терпеть это больше нельзя!
Любому нахальству есть мера!»
Вокруг Христа накалялась атмосфера;

Когда враги его пришли в крайнее возбуждение,
Получил Иисус дружеское предупреждение:
«Послушай, чудак галилейский!» -
Сказал ему тайно Иосиф Аримафейский,

Самый правдивый и добрый член синедриона, -
«Ты объявлен вне закона:
Кто тебя убьёт, не будет в ответе!
Сам я не был на совете,

Но есть такая наслышка,
Что не сегодня, завтра тебе – крышка!
Скорее отсюда беги;
За тобою охотятся враги!

Тебя может сгубить любая неосторожность;
Спасайся, пока есть возможность!» -
Иисус доброго совета не отверг:
«Какой, бишь, сегодня день? Четверг?

В эту же ночь нажму на все педали:
Только меня тут и видали!
Не пошёл Иерусалим по моим путям, -
Так ну его ко всем чертям!»

Глава 29

Тайная вечеря пасхальная:
Сиречь, Иисусова отвальная .

(Лука, 21: 37;22: 10-12; Иоанн, 23: 27-30; 26: 29; Марк, 14: 26, 28, 32-42)
Иисус и раньше держал ушки
На макушке,
Чтоб не очутиться в саддукейской ловушке,
И ночевал на Масличной горе

В какой-то каменной дыре,
Куда нелегко было доискаться входа,
Возле старого масличного завода
(Таков и смысл названия
«Гефсимания»,
Что значит «тяжесть для выжимания»).
Сюда, на другую сторону долины Кедрона
Уходил Иисус от ищеек синедриона;

Но в четверг, поняв, что проиграл игру,
Иисус не пошёл на ночь в эту дыру,
А решил устроить трапезу пасхальную,
Точнее – пирушку отвальную.

Да где устроить – в Иерусалиме самом!
Вот и говорите: человек с умом!
Правда, в горницу условленную,
Для пирушки для той приготовленную,

Ученики вечерком
Пробирались тайком:
Служил им путеводною звездою,
Человек, «несущий кувшин с водою»

(Евангельская иллюстрация,
Как слаба была тогда конспирация!)…
Но, потому ль, что слежка оказалась худой,
Проглядевши идущих за кувшином с водой,

Или счесть это надо удачей чрезвычайною,
Вечеря оказалась действительно тайною. –
Вода, как всегда, натурально
Превратилась в вино моментально;

Пять человек, Иисус сам шестой,
Компанией холостой
Пили и ели.
Напившись, запели;

Иисус, однако, поглядывал кисло,
Он знал, что над ним нависло.
Тоска прорвалась после десятой чаши:
«Ох, несладки, ребятки, обстоятельства наши;

Быть худу, быть худу!» -
И косился сам на Иуду:
Решил он один задать стрекача,
Но любовь Иуды к нему горяча, -
Иуда от Христа не отвяжется,
Непременно за ним он увяжется.
Чистая с Иудой беда!
Услать бы его куда?

И сказал Иисус Иуде умильно:
«Любишь ты меня, Иуда, сильно!
Не в службу, а в дружбу:
Слетай-ка со скоростью орлиной
За Мариею Магдалиной.
Привыкли мы с ней быть неразлучно:
Без неё на пирушке скучно!
Она, как говорится,
Попеть, поплясать мастерица…

Пойдёшь за нею прямо,
Мимо Храма,
До Мусорных ворот,
Там направо поворот;

Потом налево вдоль балки
До мусорной свалки;
Потом ещё наискосок –
Стоит там дом ни низок, ни высок;

У крыльца новые кирпичные плитки,
Да три пальмы у калитки». -
Словом, дал Иисус адресок,
Соврать некуда боле:
Послал Иуду искать ветра в поле! –

«Ну а теперь, -
Закрыв за Иудой дверь,
Ошарашил Иисус остальную компанию.-
Айда со мной в Гефсиманию!

Нечего нам играть в прятки:
Там я с вами расстанусь, ребятки!
И чай, вам понятно самим,
Что мне сулит Иерусалим!? –

Для всех я умер отныне;
Буду скрываться в пустыне,
Где не разыщут меня саддукейские псы…
Да вы чего повесили носы?
Дождёмся ещё лучшей доли!
Ну, наливайте, что ли…» -
Так рече господь ученикам.
Пошла круговая чаша по рукам:

«Эх-ма! В последний раз отгуляюсь!
Я в пустыы-ню уд-да-ляюсь
Ат пре-краа-сных здеш-них мест…
Кому охота попасть на крест!?» -

После песен и прощального разговору,
Проклиная саддукейских вельмож,
Пошли они на Масличную гору,
Елионскую то ж.

Иисус, подвыпив, бахвалился:
«Ты что, дядя Семён, опечалился!?
Мы ещё, брат, воскреснем
Да саддукеев как по башке треснем!

У нас пойдёт ещё жизнь повеселее…
Я предваряю вас в Галилее:
Как только саддукейские собаки
Перестанут за мной гоняться по пятам,

Я с вами, паки и паки
Впредь буду видеться там!» -
Апостолы шли и шаталися:
Крепко вина нахваталися! –

В ров свалившись, Андрей Первозванный
Лежал там, как труп бездыханный;
Яков, Иван да дядя Семён
Еле вскарабкались на Елеон.

Но, карабкаясь, до того устали,
Что сами себя понимать перестали:
Утомлённые подвигом трудным,
Заснули они сном непробудным. –

Иисус до тех пор их будил,
Пока сам в беду не угодил…
Ну а как же «Моленье о чаше»? –
Это дело, православные, ваше:

Вы вольны верить в любые измышления,
Но знаменитого гефсиманского моления,
Когда, вручив себя «отчим заботам»,
Иисус обливался кровавым потом
И в отчаянном страхе страдал и рыдал, -
Этого никто не видал!

Глава 30

Как левиты взяли Иуду на пушку, И как Иисус попал в ловушку.

(Марк, 14: 43 ; Матфей, 26: 49)
Если б Иисус не послал Иуду
Искать евангельскую Зануду
По адресу, высосанному из пальца,
То, может, не превратился б в страдальца:

Удрал бы в Иудейские горы и предгория,
И тем бы кончилась евангельская история…
Но Иуда средь тёмной ночи
Бежал по городу что есть мочи, -

Как заяц с перепугу
Среди зелёного лугу, -
И напоролся на храмовую прислугу:
На левитов высшего разряда,

Узнавших его с первого взгляда.
«Здорово, друг!» -
Окружило апостола вдруг
Человек с полсотни, не менее:

«Наше тебе почтение!
Не ты ль на днях со своим учителем
Показал себя в Храме таким воителем?!» -
Простоватый Иуда, ничего не тая,
Отвечал добродушно: «Да, я». –

«Ай, да молодчина!
Настоящий мужчина!
Приятно пожать руку такому силачу!» -
Хлопали левиты Иуду по плечу:

«Вот, братишка, сделай одолжение!
У нас, братишка, такое положение:
Наши старейшины, так их растак,
Урывают у нас последний пятак,
Сдирают последнюю рубаху!..
А учитель твой уж нагнал на них страху, -
Он бы мог нам помочь,
Если б выкинул новую шутку!
Где он проводит эту ночь?
Повидать бы его на минутку!» -

Это была хитрость патентованная,
Старейшинами левитам продиктованная;
Но, не разобравшись в случае таком,
Иуда согласился быть проводником,

Решив про себя: «Вот учителя уважу, -
Приведу к его стопам всю храмовую стражу!» -
Пришли к тайной горнице. Стой!
Но горница оказалась пустой;

Тогда Иуда всю левитскую свору
Повёл на Масличную гору
И как раз её к Иисусу подводил,
Когда тот пьяных апостолов будил. –

Иуда был далёк от всякой мысли,
Что над Иисусом тучи нависли,
Что ведёт он к нему не левитов,
А посланных саддукеями бандитов.

Ему казалось, несмотря на их мечи и дреколье,
Что он их привёл почти на богомолье;
И потому, подозрением не волнуем,
Приветствовал Иисуса поцелуем

И с чувством блаженно-безмятежным
Сказал ему голосом нежным,
Полным восторга и любви:
«Радуйся, равви!!»

Глава 31

Дядя Семён, браво! - Апостол,
получивший право Хвалиться пожизненно,
 Что он эту ночь провёл безукоризненно.

(Матфей, 26: 56; Марк, 14: 53-71; Лука, 22: 61-62)
О дальнейшем евангелисты поведали:
Левиты Иисусу очухаться не дали
И потащили его, как бунтаря и мошенника,
В дом первосвященника. –

Три пьяных апостола при сей оказии
Показали себя во всём безобразии;
Проснувшись от шума и суматохи,
Запрыгали они, словно блохи:

В три скока три версты –
Кто в ров, кто в кусты!..
У дяди Семёна («Камень» тоже!)
Мороз продрал по коже;
Но всё же,

Когда его мозг пришёл в ясность,
Смекнул он, что лично опасность
Для него уж не столь велика,
И стал наблюдать издалека;

Вошёл он во двор за всеми следом:
«Никому, - он решил, - я здесь неведом!»
Сел он греться у костра,
Вместе со стражей среди двора.

Но покоя ему не давали:
Трижды его опознавали. –
И вот тут-то дядя Семён
(Одно из главных апостольских имён!)

Разыграл позорную сцену:
Показал себе настоящую цену,
Свою веру в Иисуса пламенную
И твёрдость свою «твердокаменную»! –

Повёл себя в решительный момент,
Как самый неустойчивый элемент;
Спраздновав труса,
Трижды отрёкся от Иисуса:

«Да я сам – против его поведения хулиганского!
Да я – крещения Иорданского!
Да я – сторонник покаяния!
Да я – за оборону национального достояния!

Да я ничего не знаю и ведать не ведаю –
Забрёл тут случайно, со стражей беседую!
Да у меня в столице – личные делишки
Насчёт покупки мебелишки;
Недалече живёт мой зятёк!..» -
И сам наутёк!

* * *

Иисус во время случая этого
Был на допросе у врага отпетого
И не мог видеть позорную сцену
Сквозь каменную стену;

Слова про то, что за эту измену
Он взглядом послал Семёну укор, -
Суть отъявленный вздор!

Вопреки евангельской повести
Дядя Семён без зазрения совести
Мог хвалиться пожизненно,
Что эту ночь провёл безукоризненно!..

Глава 32 - ???

Глава 33

Разбойники, умирающие без раскаяния;
Иисусов крик отчаяния.

(Матфей, 27: 44, 46; Марк, 15: 34 )
«Эли, Эли! Ламма савахфани!?» -
Как этот крик ни поверни,
Выйдет одно и то же :
«Боже мой, боже!

Зачем ты меня оставил!?» -
Лука это место подправил:
Не обмолвился о крике ни словечком одним;
Евангелист Иоанн вслед за ним

Тоже этот крик отчаяния
Оставил без упоминания. –
Потому что, как же, в самом деле:
Не божья ль душа была в распятом теле?

И разве ж мог
Тот самый бог,
Которому воскреснуть надлежало,
Вопить на кресте так шало!?

Ведь это же ставит под сомнение
Веру самого Христа в своё воскресение!..
Даже разбойники сораспятые,
Римлян враги заклятые,

Корили Христа, в его божество не веря:
«Жалкая ты тетеря!» -
Да если смотреть беспристрастным взглядом
На этих молодцов, распятых с Христом рядом,

То, что про них не говори,
А эти благородные бунтари,
Казнимые за восстание против римской власти,
Гордо переносили «страсти»

И держались куда бодрей,
Чем этот малодушный назорей! –
Вот почему Иоанн с Лукою
Не побрезговали подчисткой такою:

Выскребли позорное «Эли!»;
Да следы нечисто замели! –
Врут от начала до конца своей книжки,
Как заурядные лгунишки.

Но не в том их беда, что всё подтасовано, -
Беда, что тасовали несогласованно!
Не нужно иметь учёного диплома,
А только, чтоб вместо мозгов не была солома,

Да быть грамотеем мало-мальски приличным,
Чтоб этих вралей накрыть с поличным!
Но я, возлюбленные во Христе братие,
Предоставлю другим это занятие;

Я на утеху люду православному
Обращусь ныне к самому главному,
К тому, из-за чего мной кощунство содеяно,
Собственное евангелие затеяно:

Воскрес Иисус или нет!? –
Я дам самый точный ответ,
Ответ, полный логической непреложности,
Оспорить который не будет возможности…

Глава 34 - ???

Глава 35

Раскрывается тайная страница, Как опустела Иисусова гробница.

(Марк, 15: 46; Лука, 23: 55-56)
…Убийцы утолили свою злобу;
Иосиф привалили камень к Иисусову гробу. –
Не золото схоронили, чтоб опасаться кражи:
У гроба никакой не поставили стражи.

Это тоже – евангельские измышления
Для усугубления чудесного явления:
Дескать, никто ни в коем разе,
Ни по злобе, ни в любовном экстазе,

Не мог покойника выкрасть из гроба,
Поскольку, мол, стража глядела в оба,
А камень был такого весу,
Что не отвалить никакому бесу;
И если покойник уж всё же исчез,
Так только поскольку… воскрес!

Мы раскроем тайную страницу:
«Мироносные жёны» на положенье в гробницу,
Как их скорбь ни была велика,
Смотрели издалека;

Потом приготовили масла и благовония
И, чтобы не совершать беззакония,
(Было в Законе предписанье такое)
Провели всю субботу в покое…

Но был некто, кто покоя не ведал,
Кто нечаянно Учителя предал,
Кто, словно в горячечном бреду,
Переживал свою беду;

Кто, потрясённый роковой Гефсиманией,
Был охвачен восторженной манией,
Безумною жаждой небывалого чуда, -
То был несчастный Иуда!

Словно пьяный, походкою шаткой
Пробирался он к гробу украдкой…
Все ушли; у гробницы оставленной
Безутешною скорбью подавленный,

Притаился Иуда меж чужими гробами,
Шепча запёкшимися губами:
«Мой господин!.. О, мой господин!
Я тебя не оставлю один!..»

* * *

Когда, опьянев от пасхального хмеля,
Иерусалим уснул от стены до стены,
От Мусорных ворот до башни Хананэля,
Когда средь глубокой ночной тишины

И непроглядного мрака
Не тявкала никакая собака, -
Сотряслася в Иуде утроба
И кровь ударила гулко в виски:

В безумном порыве любви и тоски
Отвалили он камень от Иисусова гроба
И унёс на себе Иисусово тело
Туда, где пустынно и бело,

Времена Соломоновы помня,
Зияла забытая каменоломня.
Там, не смыкая очей,
В продолженье трёх дней и ночей,

Полный упованья неистребимого,
Глядел он в черты человека любимого;
И когда увидал, что на «божьем» лице,
Как на самом простом мертвеце,

Проступило явственно тление
И в глазах меж ресниц мелкий червь засновал, -
Иуда пришёл в исступление
И бросил он труп почерневший в провал!

И ушёл, один, на Елеонскую гору –
Туда, где ведя левитскую свору,
Он с этою бандой к Иисусу явился, -
И там удавился;

Погиб, не осилив душевного потрясения,
Тайну Христова «воскресения»
Навеки веков с собой унеся!

* * *

Вот и сказочка вся!
Несмотря на враки многовековые,
Мутившие головы бестолковые,
На дым от церковного ладана,

Нынче тайна Иуды разгадана!
Тайна эта проста:
Не было воскресенья Иисуса Христа! –
Всё, что попы с богатеями
Называют «евангельскими идеями»,

Что висит угнетающей гирею
Над Марухой, Петрухой, Васюхой и Спирею,
Над каждым православным простолюдином, -
Всё основано на безумье Иудином!

Глава 36

Что состряпали мировые стряпухи – Как из одной - единственной мухи Вырос не слон, а целое стадо слоновое: «Приидите, пиво пием новое! » (Лука, 8: 2; 24: 1-23; Иоанн, 20: 18) Иосиф, обмотавший Иисуса в плащаницу
И заваливший камнем гробницу,
Делал всё это без опасения:
Он не ждал никакого «воскресения»!

Ученики со страху
Не шли к Иисусову праху:
Будь у них хоть капелька веры,
Что он воскреснет из гробовой пещеры,
Чтоб «предварять их в Галилее»,
Они бы были куда смелее!

Три иль четыре «мироносных жены»
Не были б скорбью поражены
И не переживали б душевной смуты,
Если б ждали торжественной минуты,

Когда живой – не привидение, не тень –
Иисус воскреснет на третий день
И предъявит небесные «мандаты»!..
Они ж покупали ему ароматы

С целью уничтожения
Запаха трупного разложения
И с ними плелись они к гробу несмело;
А там глядели недоумело:

«Куда же девалось мёртвое тело!» -
Мироносицы удивились зело.
Ни одной из них и на ум не взбрело,
Что Иисус воскрес и восстал из гроба:

На «воскресном чуде» фальшивая проба!..
Самой первой, имейте в виду,
Кто понёс «воскресную» белиберду,
Стала неисправимая алкоголичка,
Больная истеричка,
Хотя с виду и баба-малина:
Мария Магдалина! –
Неудивительное дело:
Ведь в ней семеро чертей сидело,
Которых Иисус «изгонял» умело! –

А теперь вот она,
Оставшись одна,
Потерявши учителя
И своих страстей укротителя,
Лишилась в душе равновесия
И дошла до такого мракобесия,
Что приняла сгоряча,
Истошно крича,
За Иисуса садовника,
Копавшегося у крыжовника;

А потом наплела апостолам околёсицу!..
Глядя на эту обалдевшую мироносицу,
Остальные мироносицы то ж
Подняли дикий галдёж:

«Христос воскресе! Видели сами!» -
Дядя Семён шевелил усами
И бровями густыми;
Иван перемигивался с братом своим –

Им слова мироносиц показались пустыми
И не поверили им!
«Вот так случай, будь он неладен!
Иисус, значит, кем-то украден!» -

Всполошился апостольский дядя,
На мироносиц припадочных глядя,
И словами крыть стал их последними:
«Не морочьте нас бабскими бреднями!

Дело ясное – нам надо скорее бежать!» -
Никто Семёну не стал возражать:
Подрали апостолы из Иерусалима стремительно;
О дальнейшем писать утомительно…

Но покойник не знал утомления, -
Пошли разговоры про Иисуса явления:
Одним чудакам Иисус
Явился на пути в Эммаус;

Другим – в закрытом тёмном помещении;
Третьим – при полном освещении!
Появлялся покойный и вновь пропадал;
Кто-то вопил: «Я видал! Я видал!» -

«Эк, подумаешь! – рядом вопили. –
Да мы с ним ели и пили!
Преломивши хлеб, господь Иисус
Уплёл перед нами огромнейший кус!» -

«Чем хвалиться нашли!? Пустяками!
А я его щупал своими руками!
Мне сказал он: « Радуйся, друже!»…» -
Никто не хотел быть других похуже:

Ученик хвастался пред учеником;
Враньё нарастало, как снежный ком!
Овладевая толпой безграмотной, серою,
Бабьи бредни сделались «христианскою верою»!

Глава 37

Глава последняя, заключительная,
То же поучительная:
«Нет моего покойного кума Пал Палыча!
А как мы с ним, бывалыча!..»

(Деяния, 1: 3-4; Иоанн, 21: 1-2 )
Когда- либо и апостольские «Деяния»
Удостоятся моего толкования.
Отмечу только пока,
Что писавший «Деяния» евангелист Лука


Отметил последнее Иисусово явление,
Когда тот сделал апостолам заявление:
«Не отлучайтесь из Иерусалима,
Пока не получите силу, что была вам сулима!» -

То бишь Иисус вознесётся к небесному отцу,
Заведёт там порядки по новому образцу
И, когда будет всё готово,
Пошлёт апостолам духа святого!..

Я забежал вперёд,
Чтоб показать, как Лука явно врёт.
«Деяния» пониже евангелий саном.
Мы согласимся с евангелистом Иоанном

(Почище Луки персона),
Который пишет про дядю Семёна,
Про Нафанаила (Помните? Кана!),
Про Заведеевых Якова да Ивана

И про Фому-Близнеца,
С которыми было ещё два лица, -
Имена не столь знаменитые,
И по этой причине забытые. –

Он пишет про всю эту братву
(Смотри двадцать первую главу),
Что вся она после «воскресения» вскоре
Очутилась при Тивериадском море. –

Утверждаю, все писания разобрав,
Что Иоанн в этом случае прав.
Добавлю даже, опровергая «Деяния»,
Что вся вышеназванная компания, -

Хотите, по писаниям проверьте, -
Не отлучалась из Галилеи до самой смерти.
Заявляю твёрдо и честно –
Нынче всякому историку известно

Про Семёна, братьев Заведеевых и Фому:
Всё их «апостольство» сводилось к тому,
Что они, когда дома у моря рыбачили,
Меж собой об Иисусе судачили:

«Пропал человек, словно муха!»
«А потому что, не при с плетью против обуха!»
«Гефсиманию вспомню, аж мурашки по телу!»
«А могла не стрястись ведь беда!»

«Нализались мы крепко тогда!»
«Влип несчастный по пьяному делу!..» -
Дядя Семён особливо
Неторопливо
В трактирчике местном, придвигаясь к вину,
Любил вспоминать старину,
Все проделки былые смакуя со вкусом:
«Бывалыча, мы с покойным Иисусом…»

1925 год.

Заметка добавлена: 9 Января 2012 (Понедельник) в 14:20:10
Слов: ~ 10 077 (10 037)